Барин

-Что, Ванька, нравиться жопа?

Конюх кивнул, не отрывая взгляда от ляжек кухарки. Аркадию Семеновичу пришла в голову забавная мысль...

-А ну-ка, Ванька, вставь ей по самые уши!

Конюх полез в штаны и вытащил на свет божий огромный толстый хер, на конце которого торчала раздвоенная красная головка. Он поплевал на ладонь, намазал хер слюной, подошел к бабе, раздвинул ей задницу, и стал вставлять ей хер в очко. У бабы глаза полезли на лоб, она взвыла во весь голос. Это еще больше раззадорило конюха. Он крякнул, поднатужился и всадил свой огромный член до упора.

Аркадий Семенович подошел ближе, чтобы не пропустить ни одного момента. Он покрылся потом и весь дрожал мелкой дрожью, глядя, как конюх с размаха загоняет кухарке «по самые помидоры».

Наконец, Иван последний раз всадил бабе, сжал огромными ручищами ее задницу и захрипел. Оторвался от кухарки, вытащил измазанный дерьмом член и на полусогнутых ногах потащился в угол, где стояла бочка с водой.

Аркадий Семенович хотел сейчас только одного – засадить кому-нибудь и облегчиться. Он передал плеть Васену и вышел из конюшни. Навстречу шла смазливая девка с коромыслом. Завидев барина, девка испуганно ойкнула и остановилась.

Аркадий Семенович знал от Лизки, что покойный помещик был весьма охоч до плотских утех. На ночь в постель по две девки клал, да и днем мог запросто завалить любую.

Писатель подскочил к девке, отбросил коромысло в сторону и потащил девку в конюшню, из которой раздавались хлесткие удары плетки и вой наказуемых. При виде этой картины девка совершенно обалдела и не сопротивлялась. Аркадий Семенович швырнул ее на солому лицом вниз и задрал сарафан. Оголились красивые ноги, заканчивающиеся аппетитной попкой.

Барин судорожно дернул ремень штанов, вытащил звеневшее от возбуждения копье и засадил девке. Он кончил почти сразу, обмяк и затих, отдыхая. Девка под ним замерла, только дышала тяжело и часто.

Наконец. Аркадий Семенович встал, оделся, и пересел в кресло. Васен подал ему наливочки. Барин выпил залпом, отдал бокал Васену. Посмотрел на девку, которая сидела растрепанная на соломе, не решаясь встать.

-Как зовут? – спросил барин девку.

-Ма... Маланья... – прошептала девка, косясь на страшный станок, на котором бездвижно лежали два голых, исполосанных плеткой тела.

-Ты, вот что, Маланья... Пойди в усадьбу, найти Лизавету, управительницу. Скажи, что я тебя беру в горничные.

Девка вскочила, поклонилась барину и кинулась целовать ему руку.

-Довольно, довольно, ступай! – буркнул барин. Девка выскочила из конюшни, и помчалась к усадьбе.

Аркадий Семенович вернулся в усадьбу вечером. Завидев барина, вестовой слуга ударил в колокол. Из дома выскочила Лизка и поклонилась.

-Лизавета, девка приходила, как ее... Маланья, что ли?

-Пришла, пришла, Аркадий Семенович! Я ее в обучение к Аленке отдала, она девка с понятием, быстро Малашку научит. Пожелаете ее в баньку позвать?

-Нет, эту на завтра оставим. А сейчас пойдем, посмотрим, как там мои избранницы. Отмыли их?

Домоправительница улыбнулась:

-В семи водах мыли, семью полотенцами сушили! Чисто золото блестят, Аркадий Семенович!

-Ну, пойдем.

Новый барин полностью перестроил спальню. Старую кровать под балдахином, в которой гнездились полчища свирепых клопов, приказал сжечь. Ковры выкинули, стены заново побелили, полы паркетные отдраили и натерли воском. Посредине спальни поставили огромную кровать, сделанную плотниками из мореного дуба, по чертежам, нарисованным самим Аркадием Семеновичем. На кровать положили войлочные одеяла, на которые каждый день стелили свежие простыни. Это был настоящий сексодром.

Девки сидели на диванчике, тесно прижавшись друг к дружке. При виде барина испуганно вскочили, поклонились в ноги.

-Ну, чего дрожите? Небось, не съем я вас! – весело сказал Аркадий Семенович и погладил младшенькую по головке.

– Как звать тебя, малявочка?

-Ан-нютка...

-Годков тебе сколько?

-Тринадцать...

-А вас как?

-Дуня... –ответила.беленькая.

-Даша... – тихо сказала рыженькая.

-Ну, вот и познакомились. А теперь, разденьте меня!

Девки несмело подошли, присели на корточки, стали стаскивать сапоги. Дальше наступил черед штанов. Девки замешкались, не зная, как приступиться. Аркадий Семенович усмехнулся, показал, где и как расстегнуть. Наконец, штаны и рубаха были сняты. Аркадий Семенович остался в трусах. Трусов он приказал пошить 20 пар, из тонкого батиста. Для 16-го века это была невидаль!

Девки стояли пунцовые, не смея поднять глаза. И только младшенькая удивленно помаргивала глазенками-вишенками, уставясь на невиданные подштаники.

Лизка фыркнула и бросила девкам:
...