Дочки-матери (часть 2: дочка)

не исключено, что она чувствовала ко мне, скорее, ревность в отношении матери. Трудно угадать.

Впрочем, Катя свою дочь знала, разумеется, достаточно хорошо. Она-то и посоветовала мне, помимо подношений для нее самой (вино, конфеты, иногда цветы), сделать один-другой подарок и для Светы – от этого она сразу станет более благодарной и доверчивой. Какой-то недорогой, но модный браслетик, а потом пара билетов на концерт популярной эстрадной группы действительно здорово продвинули дело. Как распахнулись в тот первый раз ее голубые глазки, как трогательно захлопали ресницы, как она смущенно заулыбалась, и почти шепотом поблагодарив меня за подарок, убежала на кухню. Да одно это стоило всех потраченных денег! У меня аж сердце от нежности защемило (все-таки, не смотря на весь холостяцкий цинизм, в душе я, по-видимому, довольно сентиментален).

С тех пор наши со Светой отношения значительно потеплели, а, главное, упростились. Мы уже могли понемногу болтать о всяком разном, и чай пили втроем, и телевизор смотрели. Света практически перестала меня стесняться и чаще попадалась на глаза (может быть, даже намеренно), чем создавала для меня массу эстетического удовольствия. Временами же, при взгляде на нее меня посещала мысль, что, пожалуй, еще год-другой, и у Кати уже совершенно не будет возможности заводить отношения с мужчинами младше ее (я ведь у нее такой зеленый был не первым) в присутствии дочери. Светка их попросту отобьет, даже не стараясь и не задумываясь об этом.

Таким вот необременительным, но вполне приятным для меня образом прошел месяц, и я совершенно о нем не жалею. Но все когда-то заканчивается... Или начинается.



Как-то в выходной день, теплой ранней осенью я снова (без предварительного звонка) заглядываю к своим девочкам. Дверь открывает Света, пропускает в квартиру и уже только там сообщает, что ее мама уехала на какую-то торговую базу за городом. Вернуться обещала лишь к вечеру. Хотя погода на улице стояла довольно хорошая, но все же я тащился сюда почти через весь город и прилично вымотался. Не передохнуть немного было бы просто глупо, тем более что мы со Светкой успели стать уже почти друзьями, и мое присутствие ее вроде бы не напрягает. Да она и сама заставляет меня раздеваться и тянет за руку на кухню – поить чаем.

Пока Света заваривает чай и выбалтывает мне все последние новости своей юной жизни, я слушаю и разглядываю ее. Она стоит у плиты в коротеньком желтом домашнем халатике, голоногая, с подобранными хвостиком и слегка растрепанными светлыми локонами. Как цыпленочек, подумалось мне. Должен предупредить, что, хотя неясные тени желаний, вызванные уютной обстановкой и отсутствием помех, и проскальзывали непроизвольно по поверхности сознания, но специально я в тот момент еще ничего такого не загадывал.

Потом мы полчаса балуемся, так сказать, плюшками, я слушаю о трудной жизни тинэйджеров, о школе и досуге, о мальчиках и подружках, и всяком таком прочем, травлю анекдоты сам, рассказываю свежие городские сплетни (нюансы моей уже взрослой жизни юным существам пока что не интересны). Затем Света остается на кухне мыть посуду, а я отправляюсь в комнату и включаю телевизор, хожу из угла угол, перебирая разные мелочи, устраиваю короткий перекур на балконе (после чего обязательно глубоко дышу чистым воздухом и жую «Орбит», все ж таки девушка рядом). Света заканчивает с делами, и мы вместе продолжаем наш разговор, сидя рядом на диване перед телевизором.

Подол Светиного, и без того не длинного халатика поднимается еще выше, почти целиком открывая взгляду ее стройные и ровные ножки, по подростковому чуть худоватые в бедрах, с легким летним загаром. Уже не в первый раз отмечаю, что более взрослые красивые девушки и их ноги радуют глаза, возбуждают и манят; а такие вот хрупкие малолетки рождают в душе какое-то дополнительное чувство, сладкое и щемящее, хочется прижать их к себе покрепче и излить на них всю искреннюю нежность. Что-то подобное люди чувствуют к щенкам и котятам. Наверное, к чисто мужскому влечению в таких случаях добавляется еще и спящий до поры, до времени в большинстве из нас отцовский инстинкт.

Через некоторое время я отлучаюсь в прихожую, чтобы достать кое-что из своей куртки, а, вернувшись, усаживаюсь прямо на полу (на паласе) перед Светой. Это открывает передо мной еще более потрясающий ракурс (обожаю этот сектор обзора!). Ножки Светы чуть-чуть расставлены. Почти сходясь в районе колен, далее их внутренние линии немного расходятся и, опять сходясь чуть выше, плавно уходят под край халатика. Эти линии буквально притягивают взгляд, зовут за собой, словно обещая раскрыть некую тайну, одновременно дразнящую и деликатную. Чуть изменив позицию, я отодвигаю горизонт обзора, и вижу, как плавный изгиб девичьих бедер упирается в светлый холмик, маленький белый треугольничек, даже на взгляд мягкий и теплый – последнюю преграду перед сокровенным.

Ножки у Светы стройные и не полные – то, что надо! На мой вкус, если ноги у девушек чуть полноваты, то вот именно...