Исповедь кунизависимого. Часть 3

Она расставила ножки пошире, выпятила пиздёнку и с силой нажала мне на затылок, от чего я погрузился в её скользкую мясистую промежность. Я просто высунул язык, а Катя сама двигалась, как хотела и как умела. Минут через десять таких натираний, она закинула ножку прямо на стену чуть ли не в шпагат, и её щёлочка открылась и предстала передо мной во всей красе. Катя ещё давно как-то упоминала, что в юности занималась гимнастикой, отсюда и такая растяжка.

Она прижала раскрывшейся пиздёнкой меня к стенке начала бешено двигать тазом, а мне оставалось только терпеть и пытаться дышать. Потом я пододвинул язычок к её клитору, и она опустила ногу мне на плечо, потому что устала так стоять, да и алкоголь тоже давал о себе знать. Я и не надеялся, что она потом будет вообще помнить, что вытворяла со мной, поэтому у меня не было цели довести её до оргазма. Но попытаться стоила, иначе она могла бы просто заездить меня, ведь пьяные девушки такие порывистые.

Я всосал в рот её клитор и принялся натирать его языком. Обычно девушкам это не нравится, но когда чувства притуплены – этот вариант может проканать. Она переступила через меня другой ногой и зажала голову, а я так и продолжал её то всасывать, то выталкивать языком обратно. От таких действий её прошиб нереальный оргазм. Подбородок и шея у меня уже были мокрыми от нескончаемых потоков, но клитор выпускать было нельзя. Катя начала стонать, сильно меня сжала и не торопилась выпускать, пока накрывшая её волна не уйдёт полностью.

Потом она расставила ноги, и я вывалился оттуда. Нужно было подлизать ей, но она нашла какую-то старую штору и просто подтёрлась ею, а потом принялась вытирать мне лицо, подбородок и шею другим куском ткани прямо как маленькому ребёнку. В общей сложности я отлизывал ей минут 30, поэтому предложил повторить, но она сказала, что к ней после такого куника можно неделю не подходить.

На следующий день все пришли на работу помятые и с тяжёлого бадунища, а Катя вообще мало что помнила. Она подошла ко мне и спросила, что там случилось, от чего её киска до сих пор ноет. Я всё ей рассказал в подробностях, а она была в шоке. Оказывается, у неё и в планах не было делать из меня своего лизуна, и всё, что было, произошло по пьяни, и никто об этом знать не должен. Мне огласка тоже была не нужна, поэтому это стало нашим секретом.

Как потом выяснилось, Катерина любила выпить после работы в гордом одиночестве, и жила она одна в своей квартире. И когда она бывала подшофе, её частенько тянуло на потрахаться, но, по всей видимости, достойных Её Величества кавалеров в её окружении не было, поэтому она частенько мне звонила и начинала гнать пьяненьким голосом всякую чушь. Я приезжал к ней, и она сразу же без лишних разговоров начинала раздеваться догола, после чего ложилась на кровать и широко раздвигала ноги, почти до шпагата.

Когда я начинал к ней подползать, то она не пускала меня выше своего животика, а потом сводила ноги, и мне ничего не оставалось, кроме как начинать её ублажать своим ротиком. Она воспринимала эти ласки как само собой разумеющиеся и лихо управляла процессом. Отлизывать ей нужно было жёстко со всеми причмокиваниями и прихлёбываниями. Она же с силой тёрлась об меня, буквально вдавливая моё лицо в себя, стремясь засунуть меня в своё нутро. До душа после работы она сама не доходила, поэтому я имел возможность смаковать букет её ароматов, скопившихся за день, а после того.

Кончать она предпочитала сидя на моём лице, широко разведя ножки. Я её иногда приподнимал, чтобы вздохнуть, и снова катал на себе. В общей сложности на неё уходило минут 40, от силы час. Если отлизывать ей меньше, то оргазмы были не те, да и кончи было мало. Потом она сворачивалась калачиком и пыталась уснуть, но я относил её в ванную, где она отмокала. Однажды она хотела, чтобы я ей в воде отлизал, но, зная её способности, рисковать не стал, и отлизал её, уже чистенькую, на кровати.