Курортная жизнь

В компании предков мы высидели едва ли час. Потом их разговоры о жизни в этом райском местечке (по мнению некоторых отдыхающих) или в этой богом забытой дыре (по мнению местных жителей) нам надоели. Молодежь переместилась на травку у забора, где, впрочем, мы тоже начали расспрашивать Олега как ему тут живется. Внучек безудержно жаловался на жизнь. Как выяснилось, раньше каждый год из таких как он тут собиралась теплая компания и было весело. Теперь же все выросли, закончили школу и разъехались кто куда, категорически не желая возвращаться к прежней жизни. В этом году из компании в десяток человек их оказалось здесь всего двое — он и еще какой-то Игорь. Его сюда сманил Олег, сам движимый приступом ностальгии и заразивший ею друга, за что теперь ежедневно выслушивал массу упреков. Одним словом — тоска. Мы громко сочувствовали и кивали, соглашаясь с каждым его словом, попутно пытаясь выяснить, какие тут есть развлечения.

— Да никаких в общем-то... Сам мучаюсь. Ну хотите, пошли поплаваем? — предложил он. — Сейчас самое время — солнце село, вода теплая, на пляже никого...

Море и в самом деле оказалось теплым. Вволю набултыхавшись, мы выбрались на берег, поеживаясь от вечерней прохлады.

— Плавки выжимать надо. И купальники. — подсказал Олег. — А то замерзнем.

— Что, прямо здесь? — не поняла Ритка.

— Ну... — Олег понял что она хотела сказать. — Мы-то здесь, а вы вон там можете, под обрывом. Никто не увидит.

Указанный обрыв находился на краю пляжа.

— Да-а-а... ? — Ирка вгляделась в темноту. — А там никого нет?

— Никого. Кто там может быть?

— Не, я боюсь...

— Хочешь, я с тобой схожу? — предложил Олег.

— Вот еще! Чтоб я с незнакомым мужчиной пошла туда, где и так страшно?

— Ир, а давай Федька с нами сходит? — предложила Ритка. — Его-то я знаю.

Ирка посмотрела на меня:

— Ну пошли...

Меня оставили у самого края, наказав отвернуться и ни за что не поворачиваться, а сами прошли на несколько шагов дальше. Я долго боролся с собой, глядя в противоположную от них сторону, но потом все же повернулся к морю, делая вид что разглядываю лениво накатывающие на берег волны. Скосив глаза немного левее, обнаружил что девчата раздеваются, повернувшись ко мне спиной, и тогда уж открыто уставился в их сторону. Они, немного нагнувшись, старательно выкручивали купальники. В сумерках белели девичьи ягодицы, худенькие Риткины, кажется, даже не касающиеся друг друга и более округлые Иркины. У Ирки уже был заметен след от загара. Кроме того, повернувшись чуть боком, она продемонстрировала мне правую грудь. Точнее, только форму незагорелого конуса, глядящего вперед и вниз. Все попытки разглядеть, что же у них между ...

мне было доступно — это выражение их лиц, слишком серьезное для дня рождения.

— Мне кажется, не стоит об этом говорить... — услышал я фразу Олега.

— Ну расскажи... — попросила мама и еще что-то добавила, я не расслышал.

— Нет, не буду я при всех...

—... — я опять не разобрал маминых слов.

— Отойдем. — Олег поднялся, а за ним и мама.

Увидев, что они направляются к углу нашего сарая, я вскочил, буркнув «в туалет» и рванул в сторону упомянутого туалета. В кустах резко свернул и обогнул наше жилье сзади, высунув голову из-за угла. Оба были здесь.

Мама стояла спиной к стене, Олег вполоборота к ней, обнимая одной рукой за талию и склонившись к ее уху что-то негромко говорил. Мама внимательно слушала. Олег едва не касался ее уха губами. А может и касался, мне было не видно. Я прислушался. Хоть здесь и не было столь шумно как за столом, но и говорил он тише, потому до меня долетало не все. К тому же под легким ветерком шуршали листья, скрадывая слова. Я разобрал только, что это история про несчастную любовь. Вот только не понял, то ли Джульетта Олега отвергла, то ли ее увезли родители. Новоявленный Ромео заливал про то, что не может ее забыть и что мама очень на нее похожа. Я попытался прикинуть разницу в возрасте между мамой и предметом несчастной любви. А потом он поцеловал маму в щеку, разом лишив меня способностей к математике. Мама удивленно повернула к нему голову и получила поцелуй в губы. Откинувшись, она прошептала что-то резкое. Олег сделал виноватое лицо и заговорил, заглядывая ей в глаза. Мама оттаяла и он, медленно приблизив лицо, снова ее поцеловал. На этот раз мама отстранилась не так быстро. Олег прижал ее к груди обеими руками. Я, глядя на них, опасался что они услышат стук моего бешено бьющегося сердца. Мама вновь оторвалась от Олега, они обменялись еще несколькими фразами. Она с опаской взглянула в сторону, откуда доносились голоса оставшихся за столом. Олег кивнул и они направились обратно. Я кинулся назад тем же кружным путем.

Ни их, ни моего отсутствия вроде бы никто не заметил. Ну или внимания не обратил. Девчонки трещали о своем. Мишка, оказавшийся рядом со словоохотливой хозяйкой-бабулей, подвергся лавине вопросов, перемежаемых рассказами типа «Э-эх, а вот в наше-то время... !». На его лице прочно поселилась тоска. Мама с Олегом сидели рядышком и о чем-то разговаривали. Мне теперь из этого не слышно было ничего. Зато Игорь и тетя Люда громкость явно превышали, непрерывно хохоча над рассказываемыми им анекдотами и прочими хохмами из жизни курортников. При этом стакан тети Люды, благодаря стараниям Игоря, никогда не оказывался пустым больше чем наполовину, хотя та регулярно прикладывалась к нему чтобы смочить пересохшее от смеха горло.

...