Один день моей жизни.

-Шевелись! – Хотя он не замешкался ни на минуту… Я пристегнула цепь к ошейнику.

-Встал!

Степан встал возле самого дивана. Ни один мускул его не вздрогнул, показывая, что ему больно…Я опустила цепь вниз. Она легла посередине шикарной его груди, между двумя маленькими сосками, которые скатались в вишневые камушки… Небольшая кучерявость придавала дополнительной сексуальности, не огрубляя её… Затем – через пупок, и вот она –на уровне колпачка пояса верности…

Я схватила нарочито грубо Степана за этот колпачок, ранула его на себя. Стёпа подался, вперёд, словно гибкая ветка тополя. Ни звука… Открутив шурупы – ограничители, я вставила перекладинку уже не только в цепь, но и в ушки пояса… закрепила… кольцо цепи как раз дополнительно удерживало пояс. Не удержалась – пощекотала розовую головку члена… Смочила свой палец слюной и провела им по ложбинке….на кончике головки появилась прозрачная капелька… Притянула Степана за поясницу к себе, слизнула эту каплю желания… Где-то в самой глубине невольника послышался то ли вздох, то ли стон…

-Ноги! Раздвинул ноги!

Стёпа повиновался. Я протянула конец цепи между его ног, уложила в ложбинку между ягодиц, которые тут же сомкнулись и скрыли её. Подняла вверх до ошейника. Зацепила маленьким карабинчиком. Всё. Наружу выглядывал лишь небольшой хвостик цепи. Его мы спустим тоже на спину, а подходя к зданию я протяну руку и выну его. Длины хватит как раз для того, чтобы можно было вести невольника, не поднимая руки кверху.

-Отнеси меня в ванну!

Стёпа с явным удовольствием взял меня на руки…Я прикоснулась пальчиком к его набухшим соскам… провела по губам- припухшим, сухим и горячим! Потянулась к ним своими губами… Провела по ним своим язычком – влажным и горячим… Заставила его разжать сомкнутые губы, проведя между ними язычком… Внезапно взяла свободной рукой за подбородок снизу и оттолкнула от себя. Мы были уже в ванной комнате..

-Поставь меня на пол. Кто будет сейчас моим писсуаром- ты или Денис?

- Я!! Я, о, моя госпожа! Степан умоляюще смотрел на меня из позы повиновения. Он заслужил наказание – без команды опустился в неё, да ещё и голову поднял… Но я решила, что уринотерапия и послужит этим наказанием.

Степан открыл свой рот, я направила струю своей мочи ему прямо в горло, в результате чего он едва не закашлялся, но сумел сдержаться. Когда мой мочевой пузырь полностью освободился, я велела поставить меня в ванну и помыть меня под тёплым расслабляющим душем…

В махровом полотенце было уютно как в детстве. Сильные руки моего раба укачивали… Однако расслабляться было некогда…

-Одежду! Живо! И одевайся сам!

Мы оделись стремительно, почти как в армии. Я даже губы накрасить умудрилась успеть…

Нам оставалось что-то предпринять с Денисом. Можно, конечно, было его забросить на заднее сиденье автомобиля, но в случае ДТП или ещё какой непредвиденной ситуации пришлось бы ещё и с полицией объясняться… К тому же тогда его бы наверняка оставили бы для наказания в конторе, но мы бы лишились такого удовольствия, как живая туалетная бумага. Хотя бы на сутки.

-Станок есть?

-Какой, моя госпожа?

-Ну не бритвенный же, правда? Что ты тупишь-то? Типа того, в которые ставят тёлок для покрытия их быками.

-Ааааа! – довольно ухмыльнулся Стёпа! Есть! Он меня туда ставил… - губы его страдальчески изогнулись впервые за весь вечер… - когда впервые насиловал…

-Вот теперь туда мы поставим его! Сейчас трахать нам его некогда – приедем, отдохнём и займёмся им вплотную…

-Не удастся!! Рылом не вышли!!! – это подал голос умудрившийся освободиться от своего кляпа Денис! – этот лох сам покорно в него встал!! Я не дамся!

-Стёпа, кляп! Живо! Каплю! И побольше!

Пока до нашего пленника дошло в чем дело – в его пасти уже сидела точно такая же капля, как в попочке моего сладкого невольника, но побольше диаметром – с обычную электрическую лампочку диаметром, выступая на улицу лишь своей таблеткой-ручкой. Как известно, без посторонней помощи лампочку вытащить никому не удавалось даже с развязанными руками. Вой, по силе равный пожарной сирене, нам удалось предотвратить, а значит – соседи нам уже были не страшны.

У Дениса от страха и ярости его белёсые глаза почти вылезли из орбит.

-Стёпа. тащи станок в ванну!

Пока Степан ходил за станком в кладовку, я принесла плётку-семихвостку – ту, со свинцовыми шариками на конце. С этим типом я церемониться не собиралась. Не дожидаясь появления Степана, я начала его обработку: плеть со свистом опускалась на тело Дениса, пока ещё не раздетого, но от боли это спасало мало. Я била его, начиная с головы, заканчивая пятками, стараясь не пропустить ни сантиметра… Денис извивался, корчился, его глаза налились кровью…но он не в состоянии был проронить ни звука, кроме невнятного мычания. Самые сладкие удары – по мошонке и промежности я оставила напоследок – когда мы его развяжем, чтобы установить в станок.
...