Однажды зимой

- Расслабься и ничего не бойся, - повторил я еле слышным шепотом и, поверив мне, она подчинилась. Мой таран мягко скользнул внутрь, познав ее девственную попку.
- Гкхааа...- утробно выдохнула она, и мы замерли: я - давая ей возможность привыкнуть, она - прислушиваясь к новым для себя ощущениям. Я снова начал нежно массировать ее клитор и, чуть помедлив, она стала медленно покачиваться на моем стволе. Я понял ее безмолвный сигнал и понемногу стал двигаться в такт с ней. Видимо, возбуждение ее быстро достигало предела, она двигалась все быстрей и быстрей, я помогал ее клитору все активней, насаживая ее на себя уже на всю длину своего удава, просто обезумевшего от радости обладания узкой девственной попкой.

Он раздулся, явно превышая свой, и без того внушительный размер, и я начал опасаться за благополучный для нее исход дела. Но, видимо, предельное возбуждение помогло ей расслабиться и не испытывать дискомфорта: она просто сошла с ума, вбиваясь своей попкой в мой член. На секунду я задумался: кто же из нас сейчас кого имеет? Не факт, что я ее. Но тут долгое воздержание сделало свое дело: низко застонав, она забилась еще быстрее и рухнула без сил, предоставив меня своей участи. Что ж, обида здесь неуместна: ее эгоизм после голодного пайка вполне оправдан.

Освободившись от моральных обязательств по части удовлетворения дамы, я сосредоточился на процессе и, вдохновленный ее упругими ягодицами, между которыми так живописно смотрелся мой многотрудный поршень, я обильно излился в ее недра.
Не буду утомлять ненужными деталями: как мы одевались, что говорили и пр. Отмечу лишь, что тогда спрашивать у нее телефон мне показалось бессмысленным: ну откуда у нее мобильник? Но позже, вспоминая и переосмысливая детали, одно за другим стал находить несоответствия. Может, она вовсе не то, за что пыталась себя выдать?