Падальщик. Глава 5

и его моделька Лера. Про Леру можно сказать два слова: тупая блондинка. Она не похожа ни на кого. Как пластиковая кукла Барби, которых тысячами штампуют на заводе. Встречу через год — даже не вспомню.

— Ой, не смеши меня, сейчас описаюсь, — сколько раз я слышал от неё эти слова. Катя бы никогда не позволила себе такую вульгарность, а блондинке-модельке всё сходит с рук. Алекс будет любить её не за то, что она сцытся, как корова, на каждом углу, а за то, что она живёт в той же системе координат, ориентируется на те же жизненные приоритеты, что и он. Всегда знаешь, чего от неё ожидать. Она — блондинка в законе. Она — его главный трофей, готовый для потребления продукт наивысшего качества.

Лера с отвращением посматривает на Катю. Встретились десяточка с единичкой. Эти гнойные угри на лице у Кати вызовут рвотный рефлекс у кого угодно, только не у меня. Поэтому девушки совсем не общаются, каждая держится за своего парня. Катя выглядывает всё время с опаской из-за моей спины.

Мы приходим в ресторан, и тут уже деваться некуда. Столик на четверых, все друг друга хорошо видят. Алекс ждал этого момента целую неделю. Я просил его не троллить Катю, поэтому он просто ведёт светскую беседу. Интересуется, чем Катя занимается на работе. Оказывается, бухгалтерией. Как интересно...

Катя не привыкла к такому вниманию и включает притворную самоуверенность — ещё один приём, которому научились мои девочки за долгие годы борьбы за место под солнцем. Катя говорит чуть громче, чем обычно, говорит отрывисто, как на собеседовании, ревниво следит за тем, чтобы её не перевирали, это самое главное — все должны твёрдо уяснить: всё, что она сейчас прошепелявит про себя, — окончательно и бесповоротно принадлежит только ей, не подлежит обсуждению или сомнению. И боже упаси, высмеять её при всех за что-либо из сказанного. Она обидится смертельно, обратит шутку на обидчика, закатит скандал, истерику, встанет и уйдёт. Она, как мина, на которую можно легко наступить неудачной шуткой. Она, как нищенка, готовая отстаивать свои лохмотья до последнего, равно как и свою честь. Все за столом чувствуют это, и никто, даже Алекс, не рискует связываться с Катей. Разговор быстро переходит на другую тему.

Я провожаю Катю домой. Она, кажется, расстроена сегодняшним вечером. Она не так себе представляла наше первое свидание. Ещё бы. Сидела, как на экзамене весь вечер. Мина замедленного действия. Но она сама виновата. Не могу же я подстраиваться под неё. Неожиданно она начинает рассказывать мне про какого-то мальчика, с которым когда-то встречалась.

О, это так мило! Нет ничего прелестнее непрошенных интимных откровений, которыми мои девочки пытаются набить себе цену. Мои верят в проклятье, венец безбрачия, верят в то, что главное начать, а потом парни сами будут стелиться перед ними штабелями. Для этого мои выдумали себе мифического первого парня. Этот мальчик красиво ухаживал за ней когда-то, и они расстались без боли, но с нежной грустью друг о друге. Конечно, ему нужно было уехать, а потом всё поменялось. Но у неё остался драгоценный опыт, который ни на что не променяешь. И теперь она готова к новым отношениям. Но она цветок нежный, требующий особого, бережного обращения. Она ведь знает, что такое красивые ухаживания.

Теперь у меня нет ни малейшего сомнения: Катя ни разу в жизни не целовалась и ни один парень не держал её даже за руку по своей воле. Намекать ей об этом ни в коем случае нельзя. Есть два варианта: принять всё к сведению, проглотить, так сказать, и продолжить как ни в чём не бывало или...

Я включаю ревнивого молодого юношу, мечтавшего о девственнице.

Ты сильно его любила? Вы долго встречались? У вас всё серьёзно было?

Она робеет, пытаясь меня успокоить.

Видишь, Катя, до чего доводит враньё! Ай-ай-ай! Теперь я ещё хорошенько подумаю, нужна ли мне такая девица с прошлым. Я окончательно замыкаюсь в себе. Не могу поверить: я искал девственницу, а тут такое. Иду мрачный, как туча.

Мы подходим к её подъезду, я прощаюсь без всяких поцелуйчиков в гнойную щёчку, и тут малышка Кэйт делает ход конём:

— Хочешь, зайдём ко мне?

Что она задумала? Неужели ревнивец проканал? Может, я что-то упустил и она действительно порочная сучка, которая не против потрахаться в первый же вечер?

Мы поднимаемся на лифте. Мучительно долго ищем ключи в сумочке, наконец, не выдерживаем и звоним в дверь!

Ба, да это смотрины! На пороге весь свинарник в сборе: мама-свиноматка, папа-хряк, вокруг бегают поросята, ещё свинья-старушка откуда-то выползла — все, выпучив на меня ошалелые глазищи, столпились перед дверью.

Катя, радостно:

— Смотрите! Я привела Хрюшу для продолжения рода! А вы говорили! — они все, как один, кроме поросят, пялятся на меня, как на ненормального.

— Ну проходите раз так... — ворчит старый хряк.

Вся семейка в шоке заваливается на маленькую кухоньку. Меня сажают на табуретку по центру, под самую лампочку, и начинается допрос с пристрастием: где познакомились, при...