Педальки перепутала!

устранена. Попутно я ещё успел расстегнуть ремень и спустить брюки до колен. Не успел я толком устроиться на заднем сиденье, как она, повернувшись спиной, оседлала меня, нашла член рукой и направила в себя. Ухватившись руками за подголовники передних сидений, она запрыгала на мне. Движения были настолько энергичными, что её огромные груди подлетали выше носа. Я поймал их и начал тискать. Потом пальцами сильно сжал соски. Мне хотелось, чтобы она закричала. Наверное, ей было больно, но она даже не пискнула, продолжая сосредоточенно сопеть.

Вообще-то было тесно и неудобно. Она при каждом движении втыкалась макушкой в подволок машины. Мне, как джентльмену, следовало помочь даме. Я схватил её за волосы и запрокинул голову назад. Это позволило ей ещё глубже насаживать себя. Продолжая держать за волосы, в приступе благодарности, другой рукой начал звонко шлёпать её по ягодицам. Уже оставалось совсем немного, но она засопела ещё громче, резко выгнулась спиной и замерла.

Осталось-то совсем чуть-чуть. Я попробовал подтолкнуть её, но она соскочила с меня, немыслимо извернулась и через мгновение мой член оказался у неё во рту. Минет она делала как-то необычно, но очень эффективно. Она не работала ни губами, ни языком. Просто заглотила член и сосала его, как конфету. Ещё и причмокивая при этом. Но довела дело до конца очень быстро. Через минуту я разрядился. Она, шумно выдохнув, оставила меня и выпрямилась.

Мгновения высшего блаженства сменились какой-то отчуждённостью. Потянувшись вперёд, она взяла с торпеды очки, надела их, достала из бардачка салфетку и стала вытирать капельки у себя на груди. Потом заправила груди в лифчик, одёрнула юбку и поправила причёску. Я за это время успел натянуть штаны.

— Откуда это у тебя? — увидев у неё за ухом шрам, коснулся я пальцем.

— В аварию попала, — закончив с причёской, положила она мне голову на грудь:

— Я полгода ничего не видела, потом зрение понемногу восстанавливаться начало. Врачи говорят, что всё будет хорошо.

— Эх, ты! Водила, — обнял я её и прижал к себе. Мне, действительно, её стало жалко:

— Когда это случилось?

— Десять лет назад. На Тур де Франс.

— На чём? — не понял я.

— На ралли. Я тогда за сборную каталась.

Я сразу даже и не смог осознать, что услышал. Соображалка работала, как-то туго. Сначала перед глазами проплыли подробности того филигранного поворота на скользкой дороге. Только уже без пустоты в желудке и приветливо машущих ангелов. Дальше больше. Именно она вчера мне доказывала, что из-за пробок на работу удобнее ездить на метро, в результате чего, я сегодня оказался без машины. И вот... Ну, как же? Ведь, на ней не было трусов! Ну, бабы! Если бы мне кто-нибудь сейчас сказал, что и проливной дождь барабанящий в тонированные стёкла машины организовала тоже она, я бы даже не стал спрашивать, как она это сделала.

Тому, что сейчас во мне закипало название придумать трудно. Нет. Это не злость, не обида. Это что-то значительно сильнее. Оставлять без последствий такое никак нельзя. Я же себя потом уважать перестану. Просто необходимо вернуть должок этой красивой негодяйке. Ну, Шумахер сисястый, будешь ты у меня сегодня с дикими криками мчаться сквозь все круги сексуального ада!

— Никуда не поедешь. Сегодня останешься у меня, — опять снял с неё очки и на этот раз убрал их в карман. Она ничего не ответила. Только сильнее прижалась ко мне.