Санитар

козле, вот и всё.

Не дождавшись ответа, я уже сделал шаг, чтобы уйти и открыл дверь...

— Подожди, — сказала она, — зайди сюда и закрой дверь.

Я послушался.

— Садись, — сказала она, — раз уж ты всё видел... Лучше будет, если ты будешь знать всю правду и правильно ко всему относиться. Я не шлюха, как, наверное, тебе показалось, и не страдаю геронтофилией... Просто... — она вдруг надолго замолчала, и я понял, что говорить ей об этом очень тяжело...

— Если не хочешь, не говори, не надо, — предложил я, пересаживаясь к ней на диван, — я не хочу, чтобы ты лишний раз страдала...

Во мне не было никакого злорадства. Не было и презрения. Напротив, когда влюблён, то не желаешь этому человеку никаких страданий, а уж печаль его просто разрывает сердце! Чем больнее любовь, тем она слаще и сильнее — я понял это потом.

— Нет, наверное, надо, — задумчиво возразила Люба, — может легче станет?

И она улыбнулась...

— Может быть... — согласился я и улыбнулся ей в ответ. Для того нам, наверное, и дан юмор, чтобы пережить всё самое плохое и страшное. Даже лёгкая улыбка облегчает боль и переживания, с ней огонь превращается в дым и постепенно растворяется в никуда...

Глаза у Любы блестели, она смотрела куда-то в сторону. Может быть в черное окно, за которым мигали яркие огоньки железной дороги? Голос стал глухой и какой-то отстранённый, будто бы через её тело говорил чревовещатель...

— Я пришла сюда на практику, когда мне ещё было семнадцать лет, сразу после медучилища... Павел Андреевич тогда ещё был просто терапевтом. Я почти сразу заметила его внимание к себе, но не знала, как к этому относиться. Я продолжала работать, но заметила, что он почему-то ставит мне только ночные дежурства, будто других смен нет, и из-за этого мне постоянно приходилось возвращаться домой под утро, а уходить поздно вечером. От этого графика голова шла кругом, но я не жаловалась, просто делала свою работу.

Однажды ночью, когда на этаже никого не было, он подкараулил меня, когда я относила постельное бельё в кладовку. Зашёл за мной следом и закрыл дверь. Я пыталась вырваться, но не пустил меня. Скрутил мне руки, повалил на пол, перевернул лицом вниз и несколько раз изнасиловал. Я тогда была так напугана, что даже побоялась звать на помощь...

Потом он пригласил меня к себе в кабинет и предложил сделку: я буду с ним спать иногда, (не очень часто), а он за это будет мне хорошо доплачивать... Сначала я с негодованием отказалась, стала ему угрожать... Но потом поняла, что предложение не такое уж и плохое, подумала и... согласилась. Поначалу было противно, потом привыкла, стала относиться к своим «постельным обязанностям» как к работе. В другом месте я вряд ли смогла бы заработать больше...

— Так ты спишь с ним за деньги! — вскричал я голосом, полным юношеского максимализма, — а ты знаешь, как это называется?

— Не только с ним, — дрогнувшим голосом отвечала Люба, — иногда попадаются состоятельные пациенты, ценители женской красоты... Я слышала, что после операции лучшее средство — это секс. Вот и лечу их иногда... Доступными мне средствами...

Меня переполняло возмущение, голова шла кругом от этой продажной логики красивой девушки, которая ломала все мои устои. Так не должно быть, не правильно, не естественно! Не в силах сдержать переполнявших ...

меня чувств я рассказал ей, что с тех пор, как увидел её, потерял покой и сон, что люблю её больше жизни... Я рассказал ей про тот случай в перевязочной, как больно мне было видеть то, как ею владеет главврач... А ещё про то, как меня подловила Наташка, предложив свои ласки, а я даже в порыве страсти назвал её имя...

Это настоящее облегчение признаться человеку, которого любишь в своих чувствах. Даже если ты знаешь, что тебе никогда не ответят взаимностью.

Она, молча, слушала меня, изредка улыбаясь (особенно в рассказе о случае с Наташкой), и казалось, что лучше её, меня никто не сможет понять. Я предложил ей бежать — куда глаза глядят: из этой больницы, где всё перевернулось с ног на голову, из этого проклятого города... Мы будем жить вместе, только вдвоём, вдали от всех! Я буду работать, и у нас будет самая настоящая... семья!

— Глупый малыш, — нежно сказала Люба, — ну куда же я отсюда поеду? У меня здесь мама, бабушка, да и другой работы я, скорее всего, не найду. Ты ещё совсем маленький, честный мальчик. Ты ещё встретишь свою девочку... лет через пять! А пока наслаждайся жизнью! Не переживай за меня! Всё будет хорошо! — и она мне улыбнулась той самой улыбкой, которая когда-то свела меня с ума...

— Кроме того, у меня есть любовник, — призналась она в довершении всего, — я не хочу с ним расставаться!

Это был контрольный выстрел — в голову.

— А главврач? — воскликнул я.

— А что главврач? Старый импотент... Ну и что? Тысячи женщин спят со своими начальниками — и в армии, и в...