Серый Волк и Красная Шапочка (по мотивам сказки Шарля Перро)

— Гм, — Этьен на мгновение смешался, — народ любит сочинять, — улыбнулся он. — Я граблю только богатых и жадных купцов или слуг короля... Простых людей никогда не трогаю.

— О, ты словно Робин Гуд? — восхищённо спросила Луиза.

— Нет, — он усмехнулся, — пожалуй, на него я не похож...

На мгновение между ними воцарилось молчание. Этьен продолжал держать Луизу за руку, осторожно сжимая кончики тонких пальчиков.

— Ну, мне пора, — вновь краснея от его взгляда, спохватилась девушка, — скоро начнёт темнеть, а по ночному лесу я боюсь ходить.

— Чего тебе бояться, если предводитель разбойников стоит рядом с тобой? — засмеялся он.

И вдруг предложил:

— Давай-ка я провожу тебя до деревни. Вместе идти веселее.

— Да, пожалуй, но... — она смутилась, — матушка мне строго настрого наказывала не зевать по сторонам и...

— Чепуха! — он махнул рукой. — Разве мы будем зевать? Мы пойдём быстро. Тебе нечего бояться, если тебя провожает сам хозяин леса Серый Волк.

Он опять засмеялся, и от его смеха ей тоже стало весело.

Спустя немного, они шли по тропинке, взявшись за руки и болтая о разных пустяках. Наконец, показалась деревня. Волк внезапно остановился и сказал:

— Прости, но дальше ты дойдёшь одна...

Он пронзил её взглядом серых глаз и вдруг схватил за плечи, прижал к себе и поцеловал в пухленькие губки. Луиза совсем не ожидала такого поворота событий, она, как птичка, замерла в его сильных руках. От его поцелуя у неё земля ушла из-под ног. Его губы были такие тёплые и мягкие, и целовал он гораздо нежнее, чем мать или бабушка. Луиза совсем потеряла голову и, пропустила его язычок себе в ротик. Когда она опомнилась, Волка уже не было. Она стояла одна на окраине деревни.

В это время её бабушка дремала в кресле. Она уже не болела. Вернее, она вообще не болела, а внучку вызвала к себе, так как ей очень хотелось её увидеть, но она боялась, что мать побоится отпускать девочку одну через лес. Вот старуха и придумала мнимую болезнь. За окном послышался неясный шум, выглянув во двор, старушка увидела, что куры прорвались в огород. С несвойственной её возрасту прытью бабушка кинулась прогонять куриц.

В приоткрытую дверь осторожно прошмыгнул высокий незнакомец. Он быстро накинул на себя старушечий халат, напялил чепчик, нацепил очки и юркнул в кровать бабушки, до подбородка натянув одеяло.

В дверях зазвенел колокольчик. Молодой человек, изменив голос на скрипучий старушечий, спросил:

— Кто там?

— Это я, Луиза.

— Там открыто, дитя моё. Заходи.

Дверь открылась и перед мнимой бабушкой предстала хорошенькая внучка. Она всё ещё не опомнилась от случившегося, её личико пылало, а все мысли были о Волке.

— Бабушка, ты так больна, что весь день лежишь? — обеспокоенно спросила Луиза и присела на край кровати.

— Да, дитя моё, — грубым не своим голосом отвечала «бабушка».

— Бедная! У тебя такой грубый ...

голос!

— Да, я простыла ужасно... Как я рада, что ты пришла ко мне, девочка! Ведь ты поухаживаешь за своей бедной бабушкой?

— Конечно, бабуленька! — девушка весело улыбнулась и стала разбирать корзинку.

— Ах, деточка, оставь ты эту корзинку! — простонала «бабушка». — У меня сильный жар, меня трясёт в ознобе...

— Сейчас я согрею грелку, — Луиза метнулась в сторону кухни.

Но «бабушка» остановила её:

— Да не поможет мне грелка! Лучше вот что... Скинь платьице и приляг ко мне... Согрей меня...

Луизе не понравилась идея бабушки: ей совсем не хотелось лезть в жаркую постель в этот душный вечер. Но Красная Шапочка была послушной девочкой и она быстренько скинула платьице и чулочки, оставшись в белой нижней юбочке и беленьком, украшенном кружевом, корсете. Она уже было хотела прилечь рядом с бабушкой, но та вдруг закашлявшись, уже совсем не своим голосом прохрипела:

— Не будь глупой, дитя! Сними вообще всё... Мне нужно чувствовать тепло твоей кожи, а не шуршащие накрахмаленные кружева!

Вздохнув, стоя у самой кровати, Луиза принялась медленно снимать остатки одежды. Корсет скрывал две прелестные небольшие башенки, высоко приподнятые и кругленькие, увенчанные маленькими марципановыми шариками. Тонюсенькой талии совсем не требовалась корсетная затяжка. Спереди она перетекала в плоский животик с крошечной ямочкой, а сзади в упругие округлости с бархатистой кожицей. Точёные ножки оканчивались изящными щиколотками и маленькими, абсолютно детскими ступнями. А между ножками... между ножками пряталось крошечное, лишённое растительности местечко, напоминающее изящный пирожок со щелочкой в серединке. Так и хотелось взять его в ротик и ощутить его вкус.

Когда одежда упала к ногам Луизы, из кровати донёсся невнятный звук, словно бабушка решила отправиться на небеса.

...