В плену у сумасбродных свингеров. Часть 3

Накатило на меня гораздо сильнее, чем в первый раз. Что поделать, но вид сосущей матери возбудил меня неистово. В разы сильнее, чем когда женщины доводили её до оргазма. А может всё дело в том, что в этот раз меня ублажала не одна женщина, хоть и такая, как Светка, а целых четыре опытные и умелые шлюхи...

Уже почти взрываясь вулканом семени, я поднял голову, чтобы увидеть ту, в которую я буду кончать.

Мой член у основания длинными пальцами обеих рук сдавливала Алина.

Потом я встретился глазами с глазами моей матери... Она взирала на меня с неприкрытой нежностью, как-то странно мягко и добро и, словно, просила прощения. Я не сразу врубился, что это её рот глубоко натянут на мой член. Света крепко держала её сзади за косу и придавливала, прижимала голову матери к моим бёдрам. В другой руке ... ) Да так, что даже из носа обильно брызнуло моей спермой... Я всё же сжалился над ней. Вытаскиваю свой, ещё дёргающийся, член. Он выходит из её рта с громким чмокающим звуком. Ответом мне был её благодарный взгляд, но лишь мельком. Её долго сотрясает в кашле, она тяжело дышит, сплёвывает на пол, ей едва ли не рвёт моей спермой.

И потом, чуть погодя, когда отдышалась, вдруг сама подняла голову и, сама потянулась к моим бёдрам, осторожно подхватила губами мой ещё подёргивающийся член и вобрала его в рот. Теперь, видимо, это уже ей было стыдно смотреть мне в глаза. Но зато, она невероятно нежно и трепетно обсасывала мой уставший и поникший член, осторожно перекладывала его за одну щёку, потом за другую, мягко щекотала язычком. Мне было очень приятно..

А Света всё так же стоит над матерью и улыбается мне. Она задорно мне подмигивает:

— Ну, я же говорила тебе, милый, что научу твою маму отсасывать у тебя...

Она благодушно поглаживает маму по волосам. Как, наверное, хозяин гладит свою кошку, когда доволен ей.

Уставшая мама, спустя какое-то время выпускает меня из себя. Она ложится щекой мне на живот, залитый моей же спермой, и мы вот так долго лежим. Дышим в такт друг другу. Просто молча лежим. Нас никто не тревожит, на какое-то время, предоставив нас друг другу.

— Ты ни в чём не виноват... Ты ни в чём не виноват... , — слышу я её, еле уловимый шёпот, настолько тихий, что никому кроме меня услышать его никак невозможно.

Проклятая совесть, тварь, тут же просыпается где-то в закоулках моей души и начинает меня грызть, падла, терзать изнутри. Мне не по себе от стыда. Перед моей мамой. Вот оно великое безграничное материнское сердце. Готовое всё и за всё простить своё ненаглядное единственное чадо.

Я могу врать ей. Что, да, мама! Да! Я ни в чём не виноват! Принудили меня! Силой заставили! Но я не в силах врать самому себе. Ибо виноват я перед не ней, не менее, а получается, что и гораздо больше, чем все прочие её насильники.

Я очень хочу просить у неё прощения. Но как-то язык не поворачивается попросить вот запросто у родной матери прощения, за то, что кончил ей в рот. И поэтому, я молчу.

Мама прижимается ко мне щекой. Так же, едва слышно шепчет мне, что любит меня и что ни в чём, ни в чём меня не винит. Растроганный едва ли не до слёз, я нежно глажу её по волосам.