Адмиральские жены

Многие, кто служил на флоте, знают, что немалое любопытство проявляют жены обычных офицеров и сверхсрочников к теме адмиральских жен. Известно, что это довольно таки замкнутый круг общения этих женщин, не выходящий за установленные для них границы. Поэтому мало кто знает даже в самом небольшом гарнизоне, как живут семьи высокого начальства, с кем дружат и общаются. Все знают, что жены адмиралов всегда относились к числу элитных женщин, которые живут по принципу; «Что положено царицам, не доступно для плебса». Поэтому «плебс» всегда старался приоткрыть эту секретную для него завесу и осудить господ, хотя бы в форме гарнизонных сплетень. И никакие тут женсоветы и прочие надуманные руководством формы общественной деятельности женщин в закрытых гарнизонах не являлись препятствием к заяве: «А наша адмиральша и...», — поехала вкось и вкривь судить высокое начальство. Слушатели охотно поддакивали, одобрительно кивали и по ходу излияния, добавляли свои долго вынашиваемые в душе хлесткие эпитеты.

— Неужто правда, что спит с адъютантом? — спрашивала вторая вроде бы недоверчивая особа, стараясь услышать о своей бывшей подруге более весомый компромат.

— Эх, ты! Наивная душа! Если бы только спала, — распалялась рассказывающая.

— А что же еще?

— Да ее хахаль уже не только мамку трахает, а уже и к восемнадцатилетней доченьке подбирается.

— Иди ты! Не верю. Моя дочь дружит с ее Светкой еще с третьего класса. И говорит о Светочке только хорошее...

— А ты думаешь, что они о грешках дочери во все колокола звонить будут? Вот вам! — показала сплетница фигу, — выкусите.

И тут в разговор вмешалась пожилая женщина, жена мичмана Анохина, проходящего службу в гарнизонном госпитале.

— Идеальных людей нет! У всех нас есть грешки за пазухой...

— Уж не хочешь ли ты сказать, как твой муж натирает спинку в сауне нашей адмиральше? — вспылила сплетница, которая, как говорили, знает все и про всех в нашем гарнизоне...

Сплетница смолкла и обижено отвернулась...

— Ну чего ты, Люсь? Обиделась? — спросила пожилая женщина.

— А чего тут рассказывать, Мария Васильевна. Вы все равно не верите. Может быть вы расскажете, как ваш муж, лучший в гарнизоне служака возит по ночам нашей адмиральше свежее мясцо из гарнизонного холодильника?

— Он не первый и не последний. Это так заведено издавна, — уклонилась от ответа жена мичмана Сельвестрова, получившего недавно повышение по службе, и назначенного из заведующих столовой бригады подводников на должность начальника холодильника гарнизона. С его приходом на холодильнике, недостачи мяса сразу испарились. Произошло просто чудо. У всех и всегда были недостачи, а у Сельвестрова их не стало. Мичмана хвалили почти что на каждом совещании, награждали ценным подарками, но никто не знал, как сей передовик этого чуда добился. Особенно удивлялись элитные жены, которым по ночам мясо стало поступать в еще больших количествах, а недостач все не было.

Адмиральша сообщила об этом чуде своему мужу, когда он, нехотя, вставлял в ее жаркое тело свой утомленный заседаниями и разносами скромный член, а она собиралась попрыгать на нем этой знаменательной ночью. Она была значительно моложе его второй жены, но у них не было детей, а адмиральша мечтала о сыне — наследнике адмиральских традиций в их закрытой для всего мира семье.

— Нашла чудо? Тоже мне Шерлок-Холмс нашелся! — буркнул он и насадил ее на себя поглубже. Он знал, что когда его член «Там», то сексу быть во что бы то ни стало.

— А у тебя сегодня лучше стоит, чем в прошлый раз, — хихикнула жена. — Признайся, кто это тебя сегодня в баньке раскочегарил?

— Тебе правду или как? — хлопнул он ее ладонью по упругой ягодице.

— Конечно, правду, — хихикнула она и заработала тазом. У нее это неплохо получалось. Она почти ложилась своей пышной грудью на его скелет (так она называла худосочное тело своего супруга в компании подруг) и слегка приподнимала таз. Член был готов уже выпасть, но она тут же загоняла его опять в свою «пещеру», где впивалась в его головку своими мышцами «Там... «. Супруг редко кончал, но когда она проводила над его телом такие возбуждающие комбинации, мужик свирепел, и сильнее прижимал ее к себе. Его первый и последний оргазм в эту ночь (впрочем и в другие ночи) сопровождался обычными упреками, которые можно было объявить и похвалой;

— Ну, и блядь же ты Людка! У кого ты в свои тридцать лет научилась такому траханью?

— А тебе не нравится? Может мне лежать на тебе бревном, мой адмирал?

— Что ты, девонька! Продолжай всегда и везде так...

— И с другими также? — решила позлить его жена.

— С другими? Узнаю, убъю! — всегда восклицал он, но она эту постоянную угрозу пропускала мимо ушей, зная, что даже ее измена сойдет ей с рук, так как была уверена, что другая женщина, особенно из плебса, вряд ли так удовлетворит этого умного, но такого уже поношенного человека, как его старое длиннополое пальто, висящее в шкафу, пошитое еще в ту далекую пору из сукна, полученного на пошив шинели, когда он еще был старшим лейтенантом. Откуда же ей было знать, что этот умудренный жизненным опытом человек закрутит любовь с новой хозяйкой адмиральской сауны, женой мичмана Селиверстова и первой сплетницей в гарнизоне. Когда он мылся у нее, а она лежала на нем и, не вынимая его члена из себя, все щебетала ему на ухо новую информацию по гарнизону; кто с кем, где и когда занимается любовью из числа его ближайшего окружения. Это по ее рекомендации он перевел ее мужа на холодильник, где недостачи тут же прекратились. И он как-то спросил ее об этом:

...