Банька для генерала

БАНЬКА ДЛЯ ГЕНЕРАЛА...

(случай из прошлого)

Высокий, стройный, голубоглазый командир целинной роты майор Ермолин слыл женолюбом. Поэтому он без особого разбора трахал совхозных девиц, которых здесь, где стояла его рота, было заметное изобилие. Задача упрощалась тем, что их не надо было уговаривать, стоило только мигнуть, и тут же вечером, в гостиничном номере, где проживал командир, их желанные ножки оказывались у него на плечах. Его же замполит, низкорослый крепыш, капитан Хорошеев, считал себя однолюбом и трахал только жену секретаря партийной организации совхоза, с которой познакомился на одной из вечеринок, устроенной ее мужем в салоне совхозной столовки по случаю укрепления дружбы между армией и народом. Во время их тайных встреч, в перерывах между сокрушительными оргазмами, болтливая бабенка с легкостью необыкновенной раскрывала любовнику наиболее пикантные совхозные тайны, которыми в постели делился с ней недальновидный муж. Эта информация снизу в прямом смысле слова также укрепляла единство армии и народа, и в то же время вооружала замполита неопровержимыми фактами против парторга в моменты их пикировок, которые нередко возникали между ними на директорских планерках. В то время все знали, что «Партия — наш рулевой» и вынуждены были прислушиваться к мнению спорщиков. Вот на недавней планерке парторг, собрав у носа все морщины, которые были на его лице, глянув поверх очков на плутоватые, бегающие глазки замполита, внезапно спросил:

— А знаете ли вы любезнейший, что ваш солдат Новожилов, не ранее, как вчера, средь бела дня, был лично мною снят с дочери свинаря Петухова, прямо на капустной грядке в его огороде?

— Знаем. И уже приняли меры. Они давно любят друг друга и уже подали заявление о желании вступить в законный брак, — отбился замполит.

— И вы можете предъявить его? — на лбу у парторга появились росинки пота.

— Конечно, — весело ответил тот и вынул из планшетки сложенный вдвое, вырванный из тетради лист. — Кроме того, — продолжал замполит, нам также известно, что ваш личный шофер прошлой ночью был задержан в нашем гараже, когда пытался снять колесо с командирского газика...

— Гм... , — лицо парторга побурело. Он важно надул щеки, глаза у него повлажнели. В такие минуты замполиту становилось до боли в члене жалко этого, уже не молодого мужика, с женой которого он только что упражнялся в сарае, где та закончила доить корову, а он случайно зашел попробовать парного молочка, и тут же поставил ее раком.

Директор совхоза недовольно поморщился от неожиданной пикировки словесных дуэлянтов и повернулся к Ермолину.

— Звонили сверху, — он ткнул пальцем в потолок, — к нам едет генерал...

— Генерал?!

— Да. Из вашего округа. Автомобильный босс...

Ермолин похолодел. О строгости и непредсказуемости генерала он был давно наслышан. Поговаривали, что в гневе он был короток на расправу, и уже немало командиров поплатились своими должностями, попавших под генеральский сапог. Об этом он доверительно, полушепотом, сообщил директору.

— Надо хорошо подготовиться. Организуйте торжественную встречу по высшему разряду у памятника «Героям» на центральной усадьбе, — повернулся он к парторгу, — а вы лично отвечаете за стол в салоне и генеральскую баньку в сауне, — строго посмотрел директор на председателя профкома.

— Ну, а командир доблестной целинной роты, думаю, не откажется от встречи дорогого гостя прохождением во главе строя своего войска под переходящим красным знаменем мимо трибуны с нашим дорогим гостем, — ввернул парторг, с ехидцей глянув на лицо замполита.

— Безусловно. Не мешало бы, если бы еще и школьники в парадной форме с цветами, с предварительным пионерским рапортом генералу о своих достижениях в учебе, колонами во главе своих учителей, замкнули бы прохождение войск мимо трибуны под звуки торжественного марша оркестра вашего дома культуры, — тут же ответил тот, победно посмотрев на парторга. — Я всегда считал, что коллективный разум непобедим. Так и быть по сему, — весело заключил директор, закрывая планерку.

... Генерал ехал по поселку и восхищался свежее выбеленными заборами, дорожками между домами, посыпанными песочком и обложенными белыми камушками. А главное: улицы были пустынными, что свидетельствовало о том, что жители усадьбы не били баклуши, а старательно трудились на совхозной ниве. Ну, а если и попадались кое-где редкие прохожие, то они тут же становились во — фрунт, приветствуя генерала.

... После пламенных приветственных речей, прохождения войска и ликующих толп народа, генерал уронил скупую мужскую слезу и обнял директора совхоза:

— Спасибо! Не за себя. За дружбу армии и народа! Благодарю, — энергично тряс он директорскую руку.

— Разрешите пригласить вас, товарищ генерал, на рюмку чаю, — нашелся директор.

— Что вы, голубчик! Я не пью...

— Чай?

— Ну, разве что чай...

Стол был накрыт с таким размахом, который удивил бы самого секретаря обкома. Чего тут только не было: жареные гуси, поросятки с хрустящей корочкой, плов, бешбармак, манты и разливанное море коньяка с шампанским.

...