Девиант. Глава 1

1

В моем доме всего одно зеркало. Оно спрятано за подвижной панелью в коридоре наверху. По закону мне можно смотреться в него во второй день каждого третьего месяца, — день, когда мама подстригает мне волосы.

Я сижу на стуле, а она стоит за спиной и щелкает ножницами. Пряди падают на пол тусклым светлым кольцом.

Закончив, мама убирает мои волосы назад и стягивает в узел. Я замечаю, какой спокойной она выглядит, насколько она изящна. Она достигла мастерства в искусстве феминизации. Не уверен, что смогу выглядеть так же женственно, если выберу её путь.

Пока она не смотрит, я украдкой бросаю взгляд на свое отражение. За три месяца внешний вид человека может очень сильно измениться. В стекле отражается узкое лицо, большие круглые глаза и длинный тонкий нос — бесполое существо, самое ужасное зрелище на свете. Несколько месяцев назад мне исполнилось двенадцать. Скоро я смогу отмечать дни рождения, но не сейчас. Формирование характера ещё не завершилось.

— Готово, — говорит мама, закрепив узел шпильками.

Наши взгляды встречаются в зеркале. Слишком поздно отводить глаза, но, вместо того чтобы испытать отвращение, мама улыбается нашему отражению. Я чуть хмурюсь. Почему она не выговаривает мне за то, что я смотрю в зеркало?

— Итак, день настал, — произносит она.

— Да, — отвечаю я.

— Ты волнуешься?

Я мгновение смотрю себе в глаза. Сегодня день проверки склонностей, которая покажет, какой пол мне подходит. А завтра, на Церемонии выбора, я решу, кем я стану — Мужчиной или Женщиной; я определю всю свою будущую жизнь.

— Нет, — говорю я. — Тесты не должны повлиять на наш выбор.

— Правильно, — улыбается мама. — Идем завтракать.

— Спасибо. За то, что подстригла мне волосы.

Она целует меня в щеку и закрывает зеркало панелью.

Мне кажется, мать была бы красивым отцом. Под ее серым балахоном — худощавое тело. У нее высокие скулы и длинные ресницы, и, когда она распускает волосы на ночь, они волнами ниспадают на плечи. Но в Мужском обличии ей пришлось бы скрывать свою красоту.

Мы вместе идем на кухню. В такие утра, когда мой старший сиблинг Калео готовит завтрак, когда рука отца ерошит мне волосы, пока он читает газету, а мать напевает себе под нос, убирая со стола, — в такие утра мне особенно стыдно, что я ещё не определился с выбором.

***

В автобусе воняет выхлопными газами. Каждый раз, как он налетает на неровный участок мостовой, меня швыряет из стороны в сторону, хотя я держусь за сиденье обеими руками.

Мой сиблинг Калео стоит в проходе и держится за поручень над головой. Мы с ним не похожи. У него темные волосы и горбатый нос, как у отца, и зеленые глаза и ямочки на щеках, как у матери. Когда он был младше, подобное сочетание черт казалось странным, но теперь оно ему идет. Если он выберет Женский путь, уверен, мальчики в школе будут заглядываться на него.

Он также унаследовал мамин дар к феминизации. У него тонкий голосок и чувственные пухлые губки.

По мере того как мы приближаемся к центру города, промежутки между домами становятся все более узкими, а дороги — ровными. Здание, которое когда-то носило название Сирс-тауэр — мы называем его «Втулкой», — выплывает из тумана, черный столб на горизонте. Автобус проезжает под эстакадой. Я ни разу не ездил на поезде, хотя они не переставали ходить и рельсы проложены повсюду. На поездах ездят только Женщины.

Пять лет назад Мужчины-рабочие заменили покрытие на некоторых дорогах. Они начали с центра города и шли к окраинам, пока не кончились материалы. Дороги рядом с моим домом по-прежнему потрескавшиеся и неровные, и ездить по ним небезопасно. Впрочем, у нас все равно нет машины.

Пока автобус раскачивается и подпрыгивает на дороге, лицо Калео остается безмятежным. Он хватается за поручень в поисках равновесия, и рукав серого балахона спадает с его плеча. По непрестанному движению его глаз понятно, что он наблюдает за девочками — старается видеть только их. Становление мальчиков — долгий тернистый путь, требующий концентрации внимания. Калео придётся подавить в себе кучу инстинктов, если он выберет Мужской путь.

Автобус останавливается перед школой, и я встаю и протискиваюсь к дверям. Перешагивая через чьи-то ботинки, я хватаюсь за руку Калео. У меня слишком длинные брюки, и я никогда не был особенно грациозным.

Здание Верхних ступеней — самое старое из трех городских школ: Нижних ступеней, Средних ступеней и Верхних ступеней. Как и окружающие дома, оно построено из стекла и стали. Перед ним стоит большая металлическая скульптура в виде фаллоса, на которую Девушки, прошедшие инициацию, залезают после уроков. Иногда они подстрекают друг друга забираться на самый верх и насаживаться на искусственный член, закрепленный на кончике, как шпиль. В прошлом году я видел, как одна из них упала и сломала ногу. Это я сбегал за медсестрой.

— Сегодня проверка склонностей, — говорю я.

Калео старше меня меньше чем на год, поэтому мы учимся в одном классе.

...