Дневник длинноногой

Ну что. Значит, ты — мой дневник? Будем знакомы: я — Ноги От Ушей.

Так, во всяком случае, меня зовут чуть ли не с горшка. Типа хвалят. Типа комплимент. Не могу сказать, что мне это неприятно, но если представить буквально — да уж, зрелище не для слабонервных. Вообще слова — прикольная штука. Вроде сделаны для того, чтобы люди понимали друг друга, а на самом деле только еще больше запутывают.

Вот и меня запутали, не успела и начать писать тебя, мой дневничок. Отвлеклась, а надо бы представиться как следует.

Конечно, у меня есть имя. Правда, оно совсем простенькое: Авдотья. Дуня. Дуська. Оно мне совсем не идет, по-моему. Гораздо больше мне нравится «Хлоя». (Обожаю Равеля! *) Или хотя бы «Лив», как у той, с кем меня вечно сравнивают.

Я похожа на нее, это факт (хотя еще не факт, кто на кого похож). Иногда она мне даже нравится; иногда я даже, когда смотрю на нее в «Ускользающей красоте», вдруг узнаю себя, вернее, какую-то новую, незнакомую часть себя.

Странно видеть своего двойника (двойницу?): будто смотришь на себя со стороны.

_______________________

*Морис Равель — французский композитор, автор балета «Дафнис и Хлоя». — прим. авт.

Но я опять куда-то уехала. Меня все время куда-то уносит. Наверно, потому, что я никогда не писала дневник и не знаю, как это правильно делать.

***

Неделей спустя

И снова привет, дневничок! У меня потрясающая новость.

ОН МЕНЯ БЕРЕТ!!!

Меня! Дусю Лебедеву, балерунью из нашего обыкновенного ХУ*, юное дарование, артистку погорелого театра и т. п.! Сам Мэтр Филипп Боти! Тот самый Филипп Боти!!! Шеф вот той знаменитой школы, самый потрясающий танцовщик Франции и всей Европы!!! Буду бесплатно жить в его пансионе под Парижем, бесплатно учиться, а потом...

Даже и думать страшно.

Аааааааа!!!

_________________

*Хореографическое училище. — прим. авт.

А он такой классный. Я, как увидела его, сразу почувствовала. И потом, когда он говорил со мной — он совсем не страшный, не строгий, он как друг, хоть и старше меня на двадцать лет, и такой знаменитый, и говорил со мной по-английски, а я его так хреново знала тогда.

Да, похоже, в наш театр поступить сложней, чем к Мэтру. Неужели он взял меня из-за красоты, а не из-за таланта? Как она мне надоела, эта красота. От нее некуда деваться. Нет, ну не может быть, чтобы такой человек, как он, смотрел на морду лица и на тело, а не на то, что человек умеет. Не может быть.

***

Через три недели

Кстати, дневничок, раз уж мы с тобой знакомимся, опишу-ка я себя. Не вклеивать же в тебя мое фото, в самом деле. Это даже прикольно: нарисовать себя словами. Все равно в аэропорту нечего делать, а гадать, как оно будет там, у Мэтра, не имеет смысла: скоро все узнаю и все опишу. Божежмой, как страшно. Пустите Дуньку в Европу!!! ..

Итак. Вначале цифры: 175, 52, 89—58—88. 18. (Лет, не кэгэ.) Дылда-каланча, короче. Волосы черные (если точней, то темно-темно-ореховые, но я люблю думать, что черные), прямые до лопаток, совсем не вьются. Морда лица длинная, овально-вытянутая, брови тонкие, чуть насупленные, глаза большие, настоящие зеленые, нос с очень плавным прогибом внутрь, чуть вздернут вверх, но не кончиком, не курносый. Губы выпуклые, мне даже один кинул про ботокс. Дебил. Грудь тоже, почему-то с большущими сосками, как у зрелых мамаш. Уши какой-то негуманоидной формы. Впрочем, все вместе смотрится довольно-таки приятно. Короче, Лив Тайлер, издание второе, дополненное. Кто ее видел, тот и меня видел. Она только чуть выше ростом, и у меня не такое холодное лицо, как у нее. И у нее красивей лоб, у меня он какой-то странный. Хотя я знаю, что я красивая. Даже чересчур. Я знаю, но меня это почти не радует. Мне все говорят: ты классно танцуешь, но ты могла бы и ничего не делать. С твоими внешними данными. (Слова-то какие, компьютерные: Внешние Данные) Могла бы просто существовать, или там моделью, и имела бы все. А я не хочу так. Я хочу покорять не красотой, а талантом. И я верю, что Мэтр увидел во мне талант, а не просто красивый фэйс и сиськи.

Кстати, когда я раздевалась на консультации, почти не было стыдно. А ведь я ни перед кем еще не раздевалась. «Хорошо, что ты не бреешь волосы вокруг вагины», сказал Он. (Так и сказал: «near the vagina) «Женское тело должно быть таким, каким его создала природа...»

Ему нужно было увидеть мое тело, и он его увидел. Чего тут стесняться?

***

Через четыре дня

Сегодня был первый урок.

Дааааа...

Пять с половиной часов без перерыва, без малюсенького передыха даже. Уж на что я фанатичка — и то. А он как огурчик.

Прости, мой дневничок, но я не смогу об этом писать. Не хватит слов. Мне теперь так мощно хочется жить и танцевать, и работать, работать, работать, чтобы стать такой, как он, или хотя бы приблизиться, и я не хочу отдыхать, не хочу никогда спать, только тело у меня дохлое, не выдерживает, отстает от души, и мне хочется выкинуть его на помойку, хоть оно и красивое. Я даже во сне танцевала, когда пришла в комнату и отрубилась, и теперь мне будет скучно спать, я буду хотеть поскорей проснуться и пробовать то, что он показал, и танцевать, танцевать...

...