Дворянские страсти ( продолжение )

Часть 2.

Прошло немногим более трёх месяцев, с того памятного дня, когда я умудрился за один день насладиться прелестями родной сестры и maman. Наталья моя цвела, как роза, получая трижды в неделю умопомрачительную еблю, даже немножко забеременела незнамо от кого, то ли от меня, а может быть от муженька, во время их редких встреч в постели, но сильно не расстраивалась, зная, что материнство – удел всех женщин, а потому, не всё ли равно от кого? Мама заезжала за это время раз пять-шесть, не так, чтобы покрутиться в «свете» среди знакомых, а чтобы поиметь меня по полной в течении трёх-четырёх ночей.

Когда она отбывала в наше имение, я чувствовал себя лягушкой, которую растоптали и выпустили наружу все внутренности. После таких рандеву я долго и мучительно восстанавливал свою мужскую стать и не отзывался на призывные записки Натали. Работа мне надоела до такой степени, что я искал причины, сказывался больным, лишь бы не ходить туда, да и от пребывания моего в кабинете людям и государству не было никакой пользы. Карты и выпивка – вот основные составляющие моего бытия, благо с деньгами мамочка не скупилась и мне хватало, так же , как и хватало сношений с моими родными.

Вчера я был у Наташи, муж её уехал по делам в Новгород, и мы с ней рассматривали забавные картинки, где господа и дамы совокуплялись в мыслимых и немыслимых позах. Конечно, пришла фантазия тут же попробовать всё это на себе, и кувыркание наше продолжалось без малого три часа к общему удовольствию. Моя Natali работала и ротиком, и сочной, белой попкой и, конечно, пиздищей – ненасытной и неуёмной. Придя домой, я застал там кучера из имения, который вручил мне маменькино письмо:

« Дорогой Николенька! У нас всё в полном порядке, здоровьем не жалуюсь, что и тебе желаю! Вырастили большой урожай овощей и фруктов, и Потап ( матушкин управляющий) сейчас успешно всё распродаёт. Намедни приехал мой братец Григорий с двумя дочерьми на выданье, ты должен их помнить, у него имение в Херсоне. Он уже старенький и мечтает увидеть тебя – единственного племянника, так как своих сыновей у него нет и уже не будет. Ты, кажется, хотел брать на службе отдых, так приезжай к нам в деревню, очень ждём тебя, особенно я. Твоя мама.»

Кто бы сомневался? Ждёт меня не маман, а её мягкий, волосатый венерин холмик, ждёт и истекает слезами желания. Поехать, что ли? На службе меня дней на десять отпустят, повидаю дядю, кузин. Интересно, сколько им сейчас лет, 17-18? Решено, еду!

Дорога до нашего имения показалась мне невообразимо унылой и скучной. Редкие трактиры, ночёвка на постоялом дворе, бесцветная природа – ужас! Кучер, не имея ни слуха, ни голоса, брался всю дорогу орать песни, чтобы не уснуть и не упасть с брички, но всё плохое когда-нибудь кончается. Когда мы выехали из-за очередной берёзовой рощицы, открылся вид на обширное поле, вековые деревья, обрамляющие его и милый дом, с колоннами и маленьким балконом наверху. Матушка вышла на крыльцо, заохала и крепко меня поцеловала, догадалась хоть при народе – в щёку. Следом за ней появился седой худощавый мужчина и две очаровательные девушки похожие друг на друга, как два яйца, куриных, конечно. Они искоса посматривали на меня, улыбались и о чём-то перешептывались, а я, после долгой дороги, скорее ушёл в дом, а потом – в приготовленную баньку с печкой на берёзовых дровах.

Хоть печка и чадили нещадно, я с удовольствием сидел на лавке, хлестал себя веником и омывался из деревянной шайки. Скрипнула дверь, но из-за дыма и пара я не разглядел, кто вошёл. К спине моей прижались две мягкие, как хлебный каравай, груди, а рука мамы, ( кто бы сомневался, что это была она), начала игру с подскочившим, как по команде хуем. Маман зарычала голодной волчицей, впилась в мои губы и быстро оседлала своего сыночка, начав вечный танец любви.

- Приехал, приехал, - шептала она, крепко насаживаясь на хуй. – Сейчас съем тебя всего, без остатка!

Я обнял маму за две полужопки, раздвинул их и засадил в маленькую, коричневую дырочку палец на всю длину. Мама закатила глаза и тонко, по бабьи завизжала, но я вовремя запечатал ей рот поцелуем, а то сбежалась бы на крик вся дворня. Маму начало корёжить и трясти, и я тоже вскоре почувствовал приближение эйфории, но тут чудесное женское тело соскочило с жеребца, и губы, обняв распухшую малиновую залупу, приняли весь мой заряд в рот. Мама проглотила, облизнула головку и, помолодевшими, с искрой глазами, посмотрела на меня:

- Николенька, любовь моя, тебе понравилось?

- Да, мама, ты была очень и очень…

Она провела рукой мне по волосам и ещё раз крепко поцеловала, положив мою ладонь себе на грудь, да так, что мой солдат совершенно пробудился ото сна и поднял голову вверх, словно спрашивая: « Ну, и что дальше?». Мама облизнулась при виде такой картины, взор её опять затуманился, а тело развернулось ко мне пышной задницей и, что оставалось делать мне? Хуй прошёлся по канавке между булками, задержался напротив сморщенной дырочки и по...