Горячее дыхание Италии. Собеседование

... Ну сидит там такой богатенький «папочка», которому захотелось свежей студенточки — прикалывалась Светка над смущенной соседкой. — Ты ему типа про рафаэлей каких-нибудь втираешь, а он слюни пускает, какая ты умненькая... а потом завалит тебя на кровать... весь такой дрожит от нетерпения... ээхх... Светка сладко потянулась. — А мне что, я поебаться всегда за! Тем более под южным солнцем, да после винца... Скромницу Машу всегда притягивала Светкина похабщина, которая шокировала, но завораживала и вызывала недвусмысленный зуд в гениталиях. — А потом он такой подскочит... поставит тебя на колени... всю такую нарядненькую, в очочках... и обспускает тебе все лицо как шлюхе! Светка звонко рассмеялась, наслаждаясь произведенным эффектом. Сама она очков не носила, так что последняя фраза явна была адресована подружке. Маша раскраснелась от смущения и невольно дернулась, поправив очки, словно их и вправду сбила пряная мужская струя.

— Ладно, некогда мне, меня ждут великие дела! — засуетилась Светка, торопливо поправляя макияж. Через сорок минут ее ждало собеседование с тем самым «папочкой», который подыскивал себе спутницу в путешествие по Италии, как было сказано в объявлении «послушную, чувственную и любящую итальянское искусство». Познания в искусстве у Светки были весьма приблизительными, но фигуристая девка не сомневалась, что их хватит с избытком. — Да он же итальянских художников наверняка знает только по именам черепашек-ниндзя — смеялась она в ответ на сомнения соседки. — Поведу его на Джоконду поглазеть, да наплету какая у нее бездонная улыбка! — Джоконда в Лувре висит — грустно парировала Маша, отчаянно завидуя и страдая от мировой несправедливости. Уж как ей хотелось в Италию, уж как она любила курс по искусству Ренессанса — но на фоне пышногрудой Светы девушка трезво оценивала свои шансы. — Стоп, какие еще «шансы» — Машины мысли убежали совсем не туда — вот еще чего, сопровождать похотливого нувориша! Маша непроизвольно повела плечиками, словно только что гордо отвергла неприличное предложение. И тут же снова расстроилась, остро почувствовав, что никто в общем-то и не пытается ее соблазнять.

* * *

То, что собеседование прошло неудачно, стало понятно сразу. Светка была не просто расстроена, а прямо-таки плевалась проклятиями. Из отрывочных реплик Маша поняла, что встреча началась ровно так, как представляла Светка — ее раздели и облапали — но закончилась унизительным отказом. — То не так, это не эдак... О каких-то, блин, жопесках я видите ли не слышала! — выкрикивала соседка, в сердцах бросая подушку в стену. — Джоттесках что ли? — догадалась Маша. — Да ну их всех в жопу! — гневно отплевывалась Светка, продолжая крушить собственную постель. Наконец, слегка угомонившись, она уселась на кровать. — Вот гад. Так меня пальцами завел... я блин вся теку уже... а он, паршивец, специально надо мной издевается со своими вопросами — таким еще спокойным голосом... ну какие тут нахрен культурные беседы, когда ебаться хочется, спасу нет!... А он мне сиськи вертит, а сам даже не разделся... Ну, хоть кончить помог, скотина такая... Светкины губы растянулись в томной улыбке. — И целуется хорошо... руки мне за спиной стиснул, за волосы взял... так что не вырвешься... ммм... Машу натурально бросило в жар, настолько умело соседка передавала сексуальное напряжение недавней встречи.

Вымотавшаяся Светка быстро заснула, и уже ничто не могло оградить Машу от нахлынувшей похоти. Забравшись голышом под одеяло, она вновь и вновь прокручивала в голове фантазии о развратном «экзамене», настойчиво теребя свою щелку, уже давно мокрую от перевозбуждения. Внезапно всплывшая Светкина фраза «поставит на колени... и спустит на очки... как шлюхе» порвала девушку окончательно — в промежности взорвалось горячо и пронзительно, в ватной голове сюрреалистическим вихрем закружились обнаженные тела и огромный член, нагло плюющий сперму в девичье лицо и бесцеремонно вторгающийся в беззащитный ротик. Маша резко выгнулась, словно в припадке, и, отчаянно сдерживая вырывающийся вой, уткнулась лицом в подушку. Вой медленно перешел в стон, а затем разрядился долгими слезами...

* * *

... Оказывается, не только люди, но и собственные мысли бывают такими невыносимыми занудами, что им проще отдаться, чем отказать — обреченно размышляла Маша, идя по улице и терзаясь смесью страха и надежды, похоти и унижения. Она продержалась почти неделю, но все же шла к мужчине, совершенно неожиданно занявшем все ее мысли. Она понимала, что сейчас ее будут пошло оценивать, словно проститутку, да при этом еще требовать каких-то ответов, как на экзамене. Девушка опять почувствовала тошноту легкой паники, но, остановившись пару секунд, лишь вздохнула и снова двинулась дальше. Да и куда отступать уже, сколько же можно терзаться! Не выдержала, написала — а потом еще три дня промаялась как дура, почему-то шокированная приказом перед встречей выбрить лобок и не надевать лифчик. Казалось бы, и так было понятно что и зачем, но вот поди ж ты — почему-то именно эти, относительно невинные, требования стали для нее особенно унизительными. Однако сейчас, ощутив свежий ветерок под юбкой, Маша обнаружила, что снова намокла — какими бы пугающими не были мысли о предстоящем, они держали ее в необычайном сексуальном возбуждении. Девушка уже сама не понимала, что ее больше влечет — давняя мечта о волшебной Италии или внезапная жажда приключений на свою упругую попу, прозябающую без достойного поклонника.

...