Мамины уроки

Крестный подарил мне моторный велосипед. В просторечье пацанов - моторчик. Главная деталь любого механизма - голова его владельца. Так говорили в одном фильме. На моем велике такая деталь отсутствовала. И пришел день, когда отсутствие этой детали привело меня к перелому руки, перелому пары ребер и разбитой голове. Из больницы выписали быстро, загипсовав руку. ребра должны были и так зажить.

Лето, жара, пот и пыль требовали посещения бани. Был уже мальчиком большеньким и потому ходил в баню один, отлученный мамой от совместной помывки. А тут такое. Повела меня в баню мама. Раздела, разделась сама. Стараясь не смотреть на мать, прятал свое вздыбившееся хозяйство как мог. Мать избрала правильную тактику: что естественно, то.... Навела воды, помыла мне голову и принялась намыливать спину и грудь, стараясь не мочить гипс. Нечистый вмешался и она уронила мыло на пол.

Закатился кусок аж под соседнюю лавку и матери, дабы достать его, пришлось сильно наклониться. У меня потемнело в глазах от раскрывшейся картины. маменька, подняв мыло и взглянув на меня, быстро оценила мое состояние. Присев на лавочку, заставила меня встать перед ней и, прекратив мылить мне грудь, стала намыливать мой писун. До этого не раз и не два она раздевала меня, стягивая трусы, и вертела мой писун в руках, осматривая его. Не знаю, делали ли это прочие матери, но моя следила за здоровьем детей. Намылив, она прижала его к своим крупным грудям и принялась дрочить. Я стоял, закрыв глаза и сгорая от стыда.

Но как бы там не было, а природа взяла свое и я кончил на мамины тити. Я стоял и плакал, а она, обняв меня за попу и притянув к себе, говорила, что это нормально, что никто, кроме мамы не поможет, что мне надо успокоиться, а то мама не сможет меня домыть. Мама домыла меня. Я уже успокоился. мама была весела, говорила, что у нее вырос замечательный мужичек-мамин помошник, что рука скоро заживет и я буду помогать маме во всем. Она одела меня, выпроводила домой.

Вечером следующего дня мама пришла ко мне в комнату. Выслав младшую сестру за дверь, положила меня на кровать, смазала руки и мой писун вазелином и принялась доить меня, как до этого постоянно доила нашу корову. Мама, выдаивая меня, повернулась задом к моему лицу и мне предстала ее пися, слегка разошедшаяся и выставившая розовенькую плоть, что ранее скрывали большие губы. Дома трусов не носили и потому картина была прекрасно видна.