Мой опекун

Глава 1

Если кто-то скажет вам, что путешествие по Франции в разгар лета сулит удовольствие – не верьте! Карета, запряженная четверкой гнедых, трясет меня по ухабам и кочкам вот уже третий день. Жара диктует свои правила – проехать как можно больше, смена лошадей и безумная скачка в тряской карете. Открыть окно невозможно, пыль из-под копыт взмыленной четверки летит прямо в лицо. Что говорить, мое темно-коричневое платье послушницы стало пепельно-серым за время этой безумной гонки из предместья Парижа в Кале. Молю всех святых, что бы по прибытии мне предоставили, наконец, горячую ванну и смену одежды!

Как невинно все началось! Сестра Катарина, моя наставница на время пребывания в монастыре, вызвала меня в неурочный час, дабы огласить письмо от моего опекуна. Мой отец, граф С. скончался несколько лет тому назад, мать, не помня себя от горя, переложила ответственность за воспитание единственной дочери на опекуна – нашего дальнего родственника по отцовской линии. И вот теперь, когда мне только исполнилось пятнадцать, мой опекун призывает меня немедленно прибыть в Англию, дабы вовремя представить меня Ее Королевскому Величеству и обеспечить мое безбедное дальнейшее существование через выгодный брак.

На ответное письмо сестры Катарины, в котором она известила моего опекуна о моем горячем желании отречься от мира и принять постриг, мой бездушный опекун, через своего секретаря, ответил, что ждет моего немедленного прибытия в Озерный Край, не позднее указанной даты. Ни мои слезы, ни жаркие уговоры не тронули мою суровую наставницу. Секретарь моего опекуна, нового графа С., уже ожидал в приемной и настаивал на скорейшем отъезде.

Как мне было не покориться? Последняя моя надежда - по прибытии в Англию броситься к ногам моей матушки (впрочем, она давно уже отучила меня называть ее матушкой, только графиней либо сударыней). По словам сестры Катарины, моя мать остается все еще молодой и привлекательной женщиной, и, не смотря на вдовство, пользуется бешеным успехом у придворных хлыщей, поэтому взрослая и красивая дочь может составить ей конкуренцию.

Не верю этому ни на грош, ведь моя обожаемая матушка регулярно, раз в год, приезжала проведать любимую дочку, рассказывая о скучнейшей жизни вдали от светских развлечений, о полной изоляции от общества и скучнейших обязанностях хозяйки обширного имения. Судя по ее словам, Озерный Край – это невообразимая глушь, туда представители высшего общества приезжают раз в год, не более, все остальное время это обычный сельский уголок, где самым главным событием является рождественская вечеринка, с танцами под аккомпанемент главной (и единственной) органистки местной приходской церкви мисс Тауффетер.

С последней надеждой я бросилась к ногам секретаря, с просьбой не отлучать меня от привычного образа жизни, и не препятствовать моему желанию принять постриг! Все бесполезно, у него четкие и недвусмысленные указания срочно привезти меня в Париж, затем Кале, Дувр, Лондон и, наконец, Озерный Край. Кстати, секретарь очень настаивал на том, что я должна называть его Энди (по-французски – Андре, но он почти не говорит на этом языке, а его фамилию я до сих пор не могу произнести - что-то вроде Солджерсс, до сих пор мучаюсь вопросом – кто он по национальности?). Все бесполезно, мои мольбы, уговоры – мы наконец приехали.

Жесткое одеяние послушницы насквозь пропиталось солью и потом, волосы превратились в спутанный комок неопределенного цвета, мое платье послушницы потеряло всяческий облик и больше похоже на платье поденщищы. И в таком виде я должна предстать перед графиней? Секретарь (он же Энди) заверил меня, что меня ждут сразу по прибытии. Я дрожью в ногах приблизилась к парадному входу, замерла на мгновенье, и все же стукнула жутким подобием горгульи над входной дверью. Жуткий звук, пронесшийся над всей округой, я не в силах описать! Вслед за этим жутким звуком раздался неимоверный скрип, за ним звон ржавых цепей и Голос «Вам назначено? Прошу оставить Ваши карточки!»

Оцепенение продолжалось недолго, замечательный секретарь просунулся в едва открывшуюся дверь и что-то прошептал дворецкому. Двери распахнулись, и я оказалась в подобие дворцового холла. В лучах заходящего солнца я видела запыленные доспехи, чудесный резной столик с подставкой для визитных карточек, пару кушеток, на которые впрочем, мне никогда не захотелось бы присесть. Везде лежала печать запустения. Голос из-за плеча подтолкнул меня к лестнице, которую я никогда бы не увидела, если бы меня не подталкивал дворецкий. Пушистый ковер, начищенные медные прутья, перила сверкающие и отполированные многочисленными прикосновениями совершенно не вязались с запустением в холле. Этаж, на который мы поднялись, превосходил все мои ожидания – он был чистый и светлый. Мягкий ковер, свет исходящий кажется из множества окон, голубые двери и позолота везде, где только можно. Я не услышала, как растворились створки двери где-то впереди меня и глубокий, чарующий голос произнес:
...