Одна история в Олениче. Часть II-1.Воля отца

В дверях, ошарашенный я так и замер... Мама и мой братец Яр были настолько увлечены друг другом, что даже не заметили меня...

Бронник и щит Яра стояли в горничной у стены, у самой печи. Здесь же на полу валялся его меч в ножнах. Рядом валялась разбросанная в беспорядке его одежда, а поверх неё белоснежная разорванная до половины длинная рубашка мамы..

А мама была голая... И никак не могла она меня сейчас увидеть... Потому, что глаза её были закрыты. И стояла она на коленях, посредине сеней, на шкуре медведя, коего завалил отец ещё в позапрошлую осень. Мама стояла ко мне полубоком, я видел, как на её упругой попке играют ямочки, когда она чересчур уж напрягается... А напрягаться, к слову, ей приходилось по виду изрядно..

Волосы мамы, чудесные пушистые и чёрные, словно, крыло ворона были безжалостно собраны огромной братовой рукой в огромный пучок и крепко сжаты в кулаке. Яр стоял перед матерью обнажённый. Хотя, правильнее будет сказать, что это мать стояла на коленях перед ним... На торсе и плечах Яра так и бугрились медвежьи мышцы. Его рука крепко держала в кулаке волосы мамы.

Какой-то миг я не мог понять, почему брат голый? И почему и мама голая, да ещё стоит перед ним на коленях... Я словно лишился речи, и стоял, немой, как рыба и только беспомощно взирал на мать и брата...

Член Яра был огромен... Он торчал из середины его бёдер, толстый разбухший, и устремлялся вверх, ввысь, — так что мощная булава, что венчала большой ствол едва не касалась пупка Яра..

И тут мне всё разом стало понятно... Когда свободной рукой Яр отогнул свой член вниз, так чтобы он смотрел прямо в лицо мамы, а другой рукой, сжимавшей мамины волосы в кулаке, толкнул голову мамы навстречу своему богатырю..

Я вздрогнул... Я ждал, что мать засопротивляется... Ведь эта возня... Её разорванная рубашка на полу... и то как держал её за волосы брат, — всё это не вызывало никаких сомнений, что Яр принуждает мать... Принуждает, аки какой тать, быть голой и стоять перед ним на коленях... Как рабыню перед хозяином... Я ждал, что мать его ща цапнет... Прям зубами за его похабное естество.

Но я чуть не вскрикнул от неожиданности, когда её розовые уста, — после она с невероятным трудом смогла поглотить эту огромную возбуждённую голову, — послушно распахнулись и пухленькие губки мамы наползли на член моенго брата...

Его член почти до половины вошёл в мамины уста. Я ясно видел слезинки, застывшие в уголках глаз мамы. Рука брата работала, словно, маятник, — чётко и размеренно... Член входил и выходил изо рта матери... Она совсем не сопротивлялась этому!!!

Мало того, вскоре её руки послушно воспарили и обхватили мощный бугристый ствол брата, теребя, оглаживая, лаская его у основания и нежно перебирая большие тугие яйца ...

.. , — протянул он, — а приходила ли к тебе ночью? Может быть, ты сам отказался от неё? Может ты захотел, чтобы она и дальше была тебе только матерью?

— Яр... — пробормотал я, — я ничего не понимаю...

Брат тихо выругался..

— Ну, мама! Хоть бы мне сказала, окаянная! Представляю, что ты думал обо всё этом, братец! Чуть не перегрызлись из-за собственной матери..

Я ничего не понимал и ошарашено смотрел на него.

— Я сам бы мог подумать... , — вдруг заоправдывался брат, — но недели две назад наша дружина ночевала на Дубравой Заставе. Я с отцом там виделся и он мне сам сказал, что, когда уходил из дома, ещё по зиме, не только разрешил матери, — но даже велел, — на твой пятнадцатый день рождения лечь с тобой в постель...

У меня аж челюсть отвисла. А Яр, глянув на меня, расхохотался...

— Ну-ну, братец, это называется взрослая жизнь... Отрочество позади уже..

— Но... Но, я не понимаю, брат... , — заплетающимся языком проблеял я, — почему она должна была ложиться со мной?

Яр подошёл ко мне, потрепал по щеке и сел рядом на мою кровать..

— Потому, что тебе уже 15 зим, брат... Родители должны купить тебе наложницу. Потому, что в 16 лет, — после твоего первого похода, тебя уже надлежит женить, — и ты уже должен быть опытным мужчиной... Но не все семьи могут себе этого позволить... И тогда, но только с разрешения отца — главы семьи, с сыном может возлечь мать и сделать его мужчиной, и научить его любви.

Я молчал и Яр продолжил:

— В нашем роду издревле бытует поверье, что едва отрок, — на свой 15 день рождения становится мужчиной, — он должен в ту же ночь стать мужчиной... Ибо мужчины-девственники, не защищённые рясой монаха, особое лакомство для адских фурий... Говорят, ещё не один девственник не пережил свой первый бой, — мерзкие фурии удерживают его руки и ноги, не дают размахнутся и всё норовят поставить подножку, а потом утаскивают его душу в своё мерзкое логово.

Я ойкнул от ужаса. Кто ж не боится этих дьявольских фурий?

Я прижался к плечу брата щекой:

...