Одна история в Олениче. Часть II-3.Продолжение.Воля отца-3

Одна история в Олениче. Часть II. Продолжение. Воля отца.

Глава III.

Но вечера я не дождался...

Я лежал в бане, на нижней полке, закинув руки за голову, и жмурил глаза от удовольствия. Ну, ещё бы... Мамка-то ведь старалась во всю..

Голая, она стояла на четвереньках на полке, между моих широко разваленных в стороны ног, и старательно ласкала языком и губами мою возбуждённую булаву, не забывая и о яичках..

Да, я был на верху блаженства..

Чёрт, а ведь мой брат во всём был прав... С матерью мне давно уже следовало везти себя, как зрелому мужу с женщиной, а не отроком... И надо сказать, в своей новой ипостаси мама была мне люба гораздо более, чем раньше...

Началось всё утром.

Я мылся в бане, когда скрипнула дверь и вошла мать с тюком нестиранной одежды в руках. Я так и замер, голый и мокрый, с мочалкой в руках, а мать, увидев меня, отчего-то густо покраснела и застенчиво, словно невинная девица, опустила глаза в пол. Она была босиком, и на ней был только простенький домашний сарафанчик с расстегнутым до груди воротом. Со струящимися по плечам волосам и алым румянцем на щеках, мама была удивительно хороша... И я почувствовал, как кровь забурлила в моих жилах, а моё мужское естество наливается возбуждением.

А ещё я удивился своим мыслям. Но надо сказать удивился приятно... Ещё вчера, я бы, конечно, непременно засмущался и торопливо повернулся к матери спиной... Но сегодня... Сегодня я хотел эту красивую женщину и более не собирался этого скрывать. Мало того, я собирался ей овладеть. И более я не видел преград между мной и матерью для своих желаний.

Я пристально смотрел на мать.

— Мам, не смущайся, положи ты свой тюк, — я широко ей улыбнулся, — это очень хорошо, что ты зашла... Как раз мне нужно, чтобы кто-нибудь потёр мне спинку.

Я подмигнул ей, но мой тот был жёстким:

— Я жду тебя мама!

Я помахал мочалкой, бросил её на лавку и отворив низенькую дверь парилки, шагнул во влажный жар парилки истопленной бани, бросив матери через плечо, нарочито, строго:

— Мам, и не заставляй себя ждать... У меня ещё сегодня полно дел!

Ждать она себя не заставила.

Я только успел опрокинуть на себя деревянную кадку с водой, как дверца парилки снова скрипнула. Я лишь мельком глянул на мать. Ну, конечно, же она осталась в своём сарафанчике.

— Мам, ну, ты чего? — насмешливо ухмыльнулся я, — здесь ж жарища! Взмокнешь ведь вся..

Она не смотрела на меня. Её щёки просто пылали. Моё древко было настолько напряжённым, что едва не касалось разбухшей головкой пупка. Да, всё это дико возбуждало меня. А мама упорно не поднимала на меня глаз..

— Ничего-ничего... , — быстро и еле слышно пролепетала мама.

— Ну, мам... , — протянул я, — сарафан-то ведь свой попортишь! Что у нас добра, что ли, в доме полна чаша? А ну, давай, сымай живо! — строго прикрикнул я, отметая все её попытки к сопротивлению. И не удержавшись-таки, усмехнулся, — или ты меня стесняешься, что ли?

Она едва робко взглянула на меня и, вздохнув, послушно через голову стянула с себя свой сарафан. Я смотрел, как заколыхалась её грудь и на лёгкий светлый пушок у неё между ног. Повернувшись, ко мне спиной, ма выскользнула из парилки.

Когда она вернулась, уже без своего одеяния, я с вожделением оглядел её ладное стройное тело. Я знал, что сейчас овладею им... По-моему, она тоже это понимала.

Смачивая мочалку в большой деревянной бадье у полок парилки, мама принялась натирать мне плечи, спину и грудь. Моё возбуждённое копьё то и дело касалось её, но мама упорно делала вид, что не замечает его. Она лишь только всё более краснела, — красные пятна уже проступали даже на её тонкой шее и упругой молочно-белой груди.

Почему-то с каким-то злорадством я вспомнил, каким для меня мучением было раньше, когда мать вдруг решала помочь мне помыться. Возбуждение было невероятным, я весь краснел от стыда и смущался, лёжа на животе, на полке и моля всех богов, чтобы она не заметила моё состояние.

Теперь настал её черёд..

Когда она встала на колени и принялась мыть мои ноги, одну, потом другую, я уже не мог удержаться.

— Иди ко мне, голуба... , — прошептал я, склоняясь к матери.

Она испуганно подняла ко мне лицо..

— Нет, сынок, нет, — что-то там в этом духе лепетала она, пытаясь отстраниться от моих рук, — как же Таинство? Нет, ты не должен брать на себя такой грех..

— К бесу!!, — процедил я, тяжело дыша, — священник грехи отпустит..

Я легко подавил мамкино сопротивление и подмял под себя её упругое стройное тело. И через мгновение, закинув её ножки себе на плечи, разжигаемый пылом и страстью, со всей возможной скоростью и силой, вверзался в свою мать, пронзая её своим любовным орудием. Мама только вскрикивала подо мной, крепко вцепившись в мои плечи. А я тяжело дыша, покрывал горячими поцелуями её лицо и уста.

Страсть повергла мои мысли в пучину, но одно я всё же помню. Уже на самом пике блаженства, готовый низвергнуть в материнское лоно совё семя, я почувствовал, как тело мамы напряглось и через миг забилось в экстазе в моих объятиях...

...