Ох, уж эти пироги! Или лёгкий флирт, укрепляющий семейные отношения.

Помахав ручкой мужу, стоявшему на подножке вагона поезда «Москва — Уфа», Саша

заспешила в здание вокзала, нашла там свободный телефон-автомат и набрала номер.

— Леонид Михайлович? Это Осадчая, Александра Петровна... Вы не забыли о нашем уговоре? Нет? Прекрасно... Так можно вас ждать сегодня?... Когда?... Да собирайтесь и приезжайте к обеду... Адрес запишите?... Нет, нет, Старкова живёт дальше, а моя квартира в том же доме, где и Родиной. Вы же там были. Только на другом этаже. Пока, до встречи.

Как отважилась? Обнадёживающие воспоминания.

Как же всё прекрасно получается! — думала она по дороге домой в метро. И как вообще ей пришла в голову мысль о подобном? Вернее, как она отважилась на такое?

Вспомнила (в который раз), как всем отделом отмечали в прошлом году Женский день. Не на работе, как это было обычно, а дома у одной из сотрудниц. Пять женщин, из коих только две были с мужьями, а остальные холостячки. И три молодых человека, правда двое из них были уже женатыми, но согласились ради такого праздника пожертвовать своими семейными обязанностями. Холостяком, как это ни странно был самый старший из них.

Ему было уже за 30, красотой особой он, вроде бы, похвастаться не мог, но было в нём что-то такое, что отличало его от других мужиков. Прежде всего, наверно, ум. Даже начальство относилось к нему с подчёркнутым почтением.

Что ещё? Весёлого нрава, никогда не унывающий. А в тот вечер он своими рассказами и анекдотами заставил кататься от смеха буквально всех. Серёжа — Сашин благоверный — чуть даже не подавился... А потом включили радиолу, поставили одну пластинку, другую, и начались танцы. Как он танцевал! Крутил, вертел, то резко отбрасывал от себя на расстояние вытянутой руки, то также резко прижимал к себе. И как ловко удавалось ему во время всех этих манипуляций незаметно для других совершать мимолетные и вроде бы случайные прикосновения. Руками и губами. А в глазах прыгают весёлые чёртики

Когда его левая ладонь вдруг легла ей на грудь, она чуть ли не задохнулась. Разумеется, следовало бы одёрнуть нахала (за кого он её принимает?), прервать танец и вернуться за стол. Но от этой ладони исткало такое тепло... А уж когда он, не видя отпора, сжал грудь всей пятернёй и, мало того, стал нащупывать сквозь ткань сосок, Осадчую совсем бросило в жар, причём такой, что она, вопреки всем правилам благорассудия, только тесно прижалась к нему и предпочла спрятать своё лицо у него на плече, чтобы спрятать свои заполыхавшие ланиты, чем он тут же воспользовался, прильнув к ним губами.

Танец закончился, все пары отправились в столовую. А Леонид, убедившись в том, что все они, втягиваясь в коридор, не думают оглядываются назад, поцеловал её в губы. Саша же, также бросив быстрый взгляд на удалявшиеся спины, безоглядно повисла у него на шее и страстно впилась в его губы.

Но надо было возвращаться к остальным.

— Спасибо, — произнёс он и, уже обеими руками погладив её груди, а потом и проведя ими по бёдрам, взял под руку и повёл к столу.

С каким нетерпением ждала она следующей своей очереди (он танцевал со всеми дамами подряд). Но не дождалась.

— Прошу прощения, — вдруг объявил он, — мне надо поторопиться, у меня должна состояться встреча.

— Зачем же ты, зная о нашем вечере здесь, назначил ещё и свидание? — возмутилась одна из дам.

— Не я назначил, а мне. Перед самым уходом с работы позвонила знакомая девушка и сказала, что будет ждать меня в девять часов у «Форума», куда она уже взяла билеты. Это случилось так неожиданно, что я не мог отговориться. Да и не думал я тогда, что тут будет так весело и приятно, что так быстро пролетит время...

— Да, жалко, — согласилась и Саша.

Жалко, что рушатся все надежды. Надежды? На что? А хотя бы на то, поймала она себя на шальной мысли, что после следующего танца он, не ограничившись мимолётными ласками, по дороге в столовую, вдруг предложит ей заглянуть на минутку в ванную...

Не вышло. Тогда, ровно десять месяцев назад. А что сегодня? Сядем за стол, потом поставим музыку, станем танцевать, и не будет уже нужды ограничивать себя мимолётными, незаметно от других, украдкой сорванными ласками... — такую картину рисовала она себе на мысли, поднимаясь по эскалатору. На улице морозно. Люди идут от метро к выставке. Праздник... В автобусе случайной попутчицей оказалась Старкова. Они вместе работают, в одном отделе, только в разных комнатах. И живут в соседних домах.

— Нина Васильевна, откуда? — для вежливости спросила Осадчая.

— От Ерофеевой. У неё встречали Рождество.

Ерофеева и Старкова были подругами. Холостячки уже лет за 40 каждой. Весёлые, громкоголосые и не признающие никаких тайн, готовые тут же сообщить любопытным то, что только что узнали о других. Например, в тот же достопамятный вечер, когда вслед за Леонидом, запросились домой, к жёнам, и два других молодых человека, а мужья Осадчей и Родиной, хозяйки квартиры, пошли проводить их до автобусной...