Остров семи ветров. Часть 6

Я хотела добиться, чтобы Костик почувствовал себя «третьи лишним» и посмотреть, что из этого получится. Для начала решила вести разговор подчеркнуто только с Максом, мягко игнорируя попытки Кости перехватить инициативу беседы. Макс охотно отвечал на мои расспросы о своим родителях и сестрах, о школе, о своих планах на будущее, о предстоящем ему через в сентябре обряде иницации в мужчины. Продолжая разговор, я легла на животик и попросила Макса натереть меня кремом от загара. Костя сделал было движение в попытке присоединиться к массажу, но я его остановила взглядом. А для надежности еще и похвалой Максу за то, что у него такие приятные руки. Это вдохновило Макса и он стал касаться меня смелее. Я перевернулась на спину, и предоставила Максу возможность растирать крем на моих грудках и животике. Продолжая неторопливо расспрашивать Макса, я пристально наблюдала за Костей. Пассивная роль зрителя на галерке ему весьма некомфортна. Но я решила преподать ему урок за некоторую бесцеремонность в обращении.

Между тем, Макс в массаже ни на сантиметр не переходил «рамки разрешенного». Хотя по его набухшему Дружку было видно, что дается это соблюдение формальных приличий не без труда. Я решила подразнить Костика еще больше и сказала Максу: «А теперь моя очередь! Ложись на живот!»

Работая на публику, в качестве которой сейчас выступал Костик, я стала растирать крем только на ягодицах Макса, чуть раздвигая их движениями запястий и иногда проскакивая касаниями на тугие, набухшие от возбуждения яички. Макс все мои касания терпеливо сносил, отвернувшись взглядом в сторону от меня. Лишь проскакивающее иногда подрагивание его попки внешне выдавало его напряжение и ожидание большего. Я попросила Макса шире раздвинуть ноги, чтобы мне было удобнее. Когда же он это сделал, я наклонилась и, лизнув языком продольным движением его яички, посмотрела на Костю. Как я и предполагала, его рука теребила набухший писюн. Я хмыкнула, смерив его пренебрежительным взглядом, и отвернулась.

Сосредоточившись теперь только на Максе, я велела перевернуться на спину. Вконец смущенный Макс послушно выполнил мою просьбу, невольно развернув при этом своего Дружка, покачивающегося как стрелка компаса, в направлении моего лица. Но я решила сделать развязку несколько иной: легла рядом с Максом и, пристально глядя ему в глаза, стала возбуждать правой рукой его Стебель до тех пор, пока брызги спермы не обдали нас обоих. Чуть отдышавшись, я привстала и тут обнаруживала, что свидетелями последней сцены стал не только сидевший рядом Костя, но и стоявшие чуть поодаль папа с Зоей, смотревшие на меня и о чем-то тихо переговаривающиеся между собой.

Еще пару дней назад я бы сгорела от стыда от того что меня застали прилюдно ласкающейся. А сейчас я лишь подала руку Максу со словами: «Пойдем ополоснемся в море». И прошла с ним мимо родителей как ни в чем не бывало. Искупавшись, вышла на берег. Костя сидел почти что в позе роденовского мыслителя и был явно не в лучшем расположении духа. Мне стало жалко, что я так его расстроила, и я решила поиграть на выравнивание соперничества мальчиков за мое внимание. Подождав, когда из воды выйдет и Макс, я хлопнула в ладоши и объявила: «Мальчики, я объявляю между вами конкурс. Кто лучше другого построит для меня замок из песка, тому будет от меня приз в студию!»

Мальчишки сразу оживились. Я указала на песке каждому место для его замка и подошла к папе с Зоей.

— Лихо ты их трудоустроила, — улыбнулась мне Зоя.

— Бездельничающие мальчишки — это время равно, что обезьяна с гранатой. Так что все правильно, — поддержал меня папа.

— Зоя, ты лучше расскажи мне об обряде. А то вы тут все шепчетесь да шепчетесь. А мне тоже интересно.

— Хорошо. Cпрашивай. Что тебя интересует?

— Ну например, этот обряд связан с тем, что раньше называли мистическими или оккультными науками?

— Ну ничего себе у тебя вопросик, Рита. Он непрост даже для сведущих людей. Тут ведь традиция ритуальных практик, восходящих к дохристианской и даже доантичной эпохе. А как относиться к этой традиции — это уже личный выбор каждого. Кто-то, подобно художнику Николаю Рериху, относится истово, возводя в ранг культа и подчиняя ему всю свою духовную жизнь. Кто-то относится прагматично, видя в этом прежде всего инструмент своей личной власти над другими людьми и материального обогащения.

— А ты сама как относишься?

— Я думаю, что эзотерические знания сами по себе, взятые без видения своего нравственного пути, — это от лукавого и не во благо.

— Пожалуй, эта позиция мне близка.

— Ты сама почувствуешь: что твое, а что — не твое. Вас же с папой никто ни к чему не принуждает. Вы можете отказаться от участия в обряде вплоть до наступления темноты. Если откажетесь, вас просто подвезут в машине до пансионата. Взяв с вас слово, что вы сохраните в тайне то, что знаете о членах нашей общины.

— А кто те люди, кого ты пригласила сегодня? Ты же, как мне Костя сказал, — урядница. Это что — главная в общине?

...