Ожог. Часть 2. Крещендо.

Через полчаса скрипнула дверь ванной, и он увидел ее, с влажными волосами, и с полотенцем на плечах. Она в нерешительности остановилась, а он крикнул ей из кухни:

— Проходи в зал!

Когда он вошел в зал с двумя дымящимися чашками, она испуганно привстала с дивана. Он сказал:

— Бог мой, зачем ты натянула старое белье?

Она переступила с ноги на ногу, и ничего не сказала.

Он пожал плечами: — В принципе мне все равно, — он поставил чашки на письменный стол, и присел в кресло рядом.

— Подойди ко мне.

Она подошла, опустив голову и глядя в пол.

— Ближе.

Она придвинулась еще, коснувшись его своими коленями. Он положил ей руку на левое бедро, и провел сверху вниз, остановившись на ямочке под коленкой. Ее кожа была влажной и удивительно нежной, какая только бывает у шестнадцатилетних. Икры были безволосы, только с едва заметным молодым пушком. Он взялся за резинку трусов и медленно стянул их до колен, открыв крутой светловолосый лобок, с пухлой складкой. Трусы спали на пол, и она переступила через них. Она медленно положила руки на его плечи. Сквозь ткань рубашки он чувствовал, как горячи ее ладони. Ее плотный живот задрожал, и она всхлипнула. Он поднял голову вверх и увидел ее широко раскрытые покрасневшие глаза.

— Я боюсь, — прерывающимся шепотом произнесла она, и шмыгнула носом.

— Успокойся, — сказал он. — Как видишь, я еще ничего не сделал. Если мы будем осторожны, то тебе ничего не грозит.

— Как это? — спросила она.

Он откинулся назад, одной рукой расстегнул ширинку, а другой вытащил набрякший член наружу.

Она зажмурила глаза.

— Ира, — обратился он к ней, впервые по имени. — Дай мне руку.

После секундного размышления, она протянула ему узкую ладонь. Он взял ее за запястье, и накрыл ладонью свой член — ее пальцы сомкнулись, и она ойкнула, ощутив теплоту и жесткость органа.

— Не сжимай, — сказал он. — Просто гладь.

И она начала медленно двигать кулачком вверх и вниз. Ее рот приоткрылся, губы расслабились. Она стояла в неудобной позе, и он посадил ее ниже, на колени перед ним. Свободной рукой он гладил ее по спине и плечам, затем нащупал застежку лифчика. Щелчок — он сбросил бретельки — и она осталась совершенно обнаженная перед ним.

У нее были острые девчоночьи груди, со вздутыми, светло-розовыми, глядящими в стороны сосками. Груди едва заметно подрагивали от ее движений, которые постепенно становились более размеренными — она успокаивалась, словно представляя, как трет на морковь на терке, и он почувствовал ее такт, и положил руки ей на голову, пригибая ее книзу.

Она тихонько взвизгнула, и инстинктивно попыталась отвернуть лицо, но у нее не получилось, так как он уже крепко придерживал ее затылок. Она втянула в себя губы, расширенными глазами глядя на приближающуюся маслянистую головку члена с отвернутой кожицей. Он пригнул ее голову сильнее, и член ткнулся ей в нос. Она замычала и задергалась, и ему пришлось освободить одну руку, чтобы пальцем раскрыть ей рот. Наконец, он протолкнул головку под ее упрямые губы и, почти задыхаясь, проговорил:

— Ира... не сжимай... зубы. — И сразу ощутил, как створки в ее рту отворились, и член мягко проскользнул до самого корня языка. Она глухо замычала от ужаса, ощутив упершийся в гортань твердый скользкий предмет, и чуть не задохнулась, но он вовремя вытащил обмазанный слюной член наружу, и приподнял ее голову, давая глотнуть воздуха. Борьба с девочкой сильно возбудила его, и он с непонятным удивлением прислушивался, как мужская сила бурлит в нем, мощно закачивая кровь в уже до предела тугие пещерные тела.

— Нужно дышать носом, — скорее прошептал, чем сказал он. Глубоко втягивая воздух, она со страхом смотрела на него снизу вверх. Он наклонился, отбросил светлую прядь волос с ее лба, а затем поцеловал ее в мягкие посолоневшие губы. Ему показалось, что она еле заметно ответила на поцелуй — или это ему показалось? Его язык проскользнул между ее зубов, кончиком касаясь десен. Теперь она не пыталась от него отстраниться, позволяя ему ласкать ей спину, бедра, и напрягшиеся икры ног. Он чувствовал, как его член периодически тыкался в ложбинку между ее грудями, и эти прикосновения остро возбуждали его, как и ощущение упруго дрожащего под ладонью тела.

Он отстранился, чувствуя, что ему просто нужно разрядиться.

— Володя, — тихо произнесла она. — Я не могу брать в рот. Я задохнусь...

Он молча смотрел на нее. У него не было сил что-либо объяснять или успокаивать.

— Я не умею,... — Ирина умоляюще смотрела на него. — Я вырву, честно... Лучше другое...

Он в сомнении покачал головой.

— Пожалуйста,... — пробормотала она.

Он вздохнул, склонил голову и увидел свой член, опухший, влажный, с раздутой головкой, торчащий из разверстого зиппера. Затем посмотрел на нее, дрожащую, с покрасневшим лицом. На ее глаза накатывались слезы. И вдруг он снова ощутил переполняющую его нежность, которая была оказалась сильнее того, кто сейчас требовательно торчал перед испуганным девичьим лицом.

...