Падальщик. Главы 6—7, эпилог

6

Мои девочки не любят света. Они избегают появляться на публике, будь то театр, ресторан или ночной клуб. Они любят безопасное уединение, подальше от уличной суеты и огней рампы.

Как мохнатые мотыльки, мы порхали с Юленькой по тёмным тихим улицам Минска, выискивая самые уединённые места. Потом бежали перед закрытием в уютную кафешку и занимали столик в углу. Юленька шла в туалет, пока я делал заказ. Потом возвращалась и садилась спиной к залу, укутывая лицо-маску в волосах.

После нашей первой близости я начал всё меньше проявлять к ней интерес. Это была часть одного большого плана.

Поначалу звонил только я, предлагал встретиться. Потом звонки с моей стороны становились всё реже, и Юленька, переполошившись, начала всё чаще брать инициативу на себя. Я всё так же рад был её слышать, когда она звонила, первым предлагал ей встретиться, но с каждым разом и это право тоже становилось частью её обязанностей. Я приучал её к мысли, что всё это нужно только ей одной.

Я приручал её.

Она уже чувствовала холодное дыхание расставания и всеми силами держалась, чтобы не упасть. Она пыталась вернуть всё на прежние места. Я притворялся, перенимал инициативу, усыплял её бдительность, она расслаблялась, снова была счастлива, радостно смеялась, но вскоре мои звонки опять становились всё реже, и каждый день без общения раскалённой иголкой вонзался ей в сердце. Она с новыми силами бросалась спасать положение.

Когда наступает этот период отношений, мне уже не нужно беспокоиться о чём-либо. Это медовый месяц, ради которого я так долго работал. Нет ничего прекраснее женских ухаживаний. Моя девочка боится любого неправильного жеста или взгляда со своей стороны. Постоянно копается в себе, ищет проблему. И видит её. Вот же она — она сама. Это так мило.

В сексуальном плане Юля тоже перестала меня интересовать, и ей приходилось всё делать самой. Я называю это пассивным сексом: ты лежишь неподвижно на спине с закрытыми глазами, полностью отдавшись партнёру. Она может возбудить меня, попрыгать сверху, сделать минет, довести до оргазма. Вот, собственно, и всё. Если хорошенько постараться, то оргазм не получится. И даже эрекции не будет. Я старался, как мог: перед каждой нашей встречей мастурбировал по три-четыре раза, выжимая из себя все соки. Кроме того, бегал в ванную перед самым сексом, чтобы скинуть напряжение.

Юленька тоже старалась, как могла, но у неё ничего не получалось. Член слабел, на глазах превращаясь в жалкий отросток. Юля боялась вызвать у меня минетом ещё большее отвращение. Примерно в это же время она начала винить себя в моей импотенции. Я не успокаивал её, и однажды намекнул, что меня возбуждают некоторые вещи, о которых она не знает.

— Какие? — мы лежали голые в обнимку после очередной неудачной попытки заняться сексом.

Я сонливо потягиваюсь в томной неге. Кажется, мы, наконец, пришли.

— Ты всё равно не поймёшь.

— Почему? Думаешь, я такая невинная?

— Думаю, это будет слишком тяжело для тебя.

— Ну расскажи мне. Я ведь имею право знать, — Юля жадно хватается за эту возможность. В её голосе слышны нотки злости. Она как будто говорит мне: «Почему ты молчал всё это время?»

Я действительно долго молчу, изображая внутреннюю борьбу, невероятное стеснение.

— Меня возбуждает смотреть, — наконец, тихо выдавливаю я из себя.

Она долго переваривает, прежде чем неуверенно спросить:

— И как ты себе это представляешь?

— Ладно, забудь, что я сказал. Это всё равно не про нас.

— Нет уж, расскажи мне! — в её голосе слышен азарт. Её глаза блестят из-под маски.

Я опять долго молчу, нервно сглатываю слюну.

— А что тут рассказывать? Мне бы понравилось видеть тебя с другим мужчиной, — поворачиваюсь на спину и закрываю глаза.

Она молчит подозрительно долго.

— С каким мужчиной? — наконец, испуганно спрашивает она.

Я долго молчу.

— С каким мужчиной, котик? Ну скажи мне, — она включает ласку, которая ей так нравится.

Я отвечаю медленно, задумчиво, постепенно раздражаясь:

— С мужчиной в маске, и ты тоже должна быть в маске. Всё? Ты довольна? — я зло отворачиваюсь к стенке, подложив руки под голову.

Мы лежим молча около минуты. Она тяжело принимает мои условия.

— И часто тебе это нужно?

— А как часто ты хочешь чтобы я возбуждался?

— Понятно...

На этом наш разговор закончился, и Юля продолжила дуть на погасшие угольки наших отношений, мять мой член в надежде на то, что отношения снова разгорятся, а член отвердеет. Но с каждым днём она всё больше утверждалась в мысли, что есть только один способ заставить пламя вспыхнуть. И однажды она решилась. Я воспринял спокойно её согласие. Я знал, что она согласится. Если бы она была против, она бы сразу объявила об этом, обвинила бы меня в отсутствии любви к ней. Но на это у неё уже не было права. На тот момент у неё уже не осталось совсем никаких прав.

...