ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ

ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ

«Как это она согласилась? Не думая … Вечно капризная даже с самыми симпатичными …, - Лаврентий наблюдал мелькание в кустарнике недоразвитых, совсем детских ног Камелии из-под короткого синего платья, но от того ещё более милых, - и как всё странно, двойственно: не хочется думать о таких ногах ничего непристойного, но и нет, кроме них, другого более желанного, чтобы обвило меня двумя змеями с пятипалыми коронами на розовых мордочках». Сколько ночей прятал он это видение в пропахшей дешёвым шампунем собственных волос подушке, перезывая его из сна в сон и ругая беспощадное утро, давно оставив надежду наяву хоть раз остаться с Камелией вдвоём, без никого, без этих пустых острословов, что как-то умеют довести звон её смеха до нескончаемой трели.

«В конце концов, это только лесная прогулка, и я нужен для компании. Впереди каникулы и целый одиннадцатый класс, успеет ещё нагуляться за земляникой со всеми по очереди», - усыплял Лаврентий своё счастье, боясь шумной радостью спугнуть его фиолетовую птицу.

Земляники было немного, и загородная вылазка обещала либо скоро закончиться полным разочарованием в доброте природы, либо затянуться до вечера. Зашли уже так далеко, что шоссе перестало напоминать о себе редкими сигналами кольцевого разъезда у молочной фермы, а птичий гомон только подчёркивал настороженную тишину чащи.

- Пауки, - нараспев сказала Камелия, тряхнув рогатину низкорослого дерева и по-детски вытянув трубочкой губы. Она собирала ягоды на свой манер, методично накапливая их в ладони, и съедала за один раз. Не желая стать для неё пустым рыцарским панцирем и одновременно боясь искушения постоянно угощать одноклассницу из своей доли, Лаврентий съедал ягоды по одной, но незаметно в его руке всё же отложился запас ароматных темно-кровавых сердечек.

Он особенно не старался, беспокойный взгляд влюблённого юноши вяло скользил по заросшей земле, спешно поднимался, фиксировал почти одинаковую толщину бёдер и голени ног Камелии с плавной связкой выгнутых коленок, от приятного холодка ниже груди застывал на теле девушки и пугливо терялся в лесу. От согретых ягод ладонь запотела, в грудь вернулось тепло. Лаврентий всполоснул землянику минеральной водой из бутылки и ещё пока не решил, что с ними делать. По природе медлительный тугодум он не надеялся быстро найти правильное решение, но теперь, когда в шуме леса ничто не связывало их двоих с тем суетным, алчным
к ярким идеям и верным поступкам миром за городским разъездом, такое решение, как показалось Лаврентию, пришло само.

«Надо заставить её выпачкать губы в землянике и без лишних слов вытереть их платком, а там, может, и ладонью», - затаил он дыхание, но скоро резко, как на тренировках в бассейне, выпустил воздух и задышал чаще. Мысли стали решительнее: «если она возмутится, тогда…, тогда прижму её к себе и оближу губы, съем с них весь сок». Голова Лаврентия пошла кругом, он посмотрел вокруг – лес, как будто, соглашался с ним, но одновременно и подсмеивался частым перелётом длиннохвостых птичьих пар над головой, от чего сверху осыпался мелкий хворост и струилась в косых лучах солнца какая-то крошка. «И спрошу её – так лучше? Сразу, после поцелуя. Тогда всё станет ясно, - похолодевшие пальцы Лаврентия сами сжались и до сока смяли ягоды.

– А если не возмутится? – продолжал он подготовку своей первой в жизни любовной атаки. – Тогда надо так же молча спрятать платок в карман и продолжать сбор ягод». Трудное решение было принято.

Лаврентий посмотрел на перепачканную ягодой ладонь, достал из пакета бутыль, но остановился. «Пусть земляника будет перемазана соком, так вернее», - вернул он воду обратно и только сейчас вспомнил о двух бутербродах; нетронутая закуска заплыла растаявшим маслом и кисло пахла нагретым сыром.
В этот момент Камелия повернула к Лаврентию своё жующее красивое лицо.

За всё время он съел не больше десятка ягод, но подруга, похоже, жадничала; редкость земляники только распаляла её аппетит.
- Чего ты там возишься? - будто угадала Камелия мысли юноши и криво улыбнулась, а Лаврентий увидел, что рот её был уже перепачкан в розовое.

– Не везёт нам. Ты проголодался?
- А ты? – холодея, он подошёл совсем близко.
- Я? – положила Камелия в рот последнюю ягоду, - я, скорей, объелась.
- Значит, не везёт только мне..
- Ты не понял. Я дома объелась.. Мне всегда так стыдно бывает.
- Почему? - Лаврентий не знал, что делать дальше.

- Ем, ем и не знаю, куда всё это вмещается, и совсем не поправляюсь. Расту. За последний год вытянулась на восемь сантиметров.
- Иные об этом мечтают, - раскрыл потерянный Лаврентий ладонь с земляникой.
- Знаешь, - наклонила Камелия голову и стала серьёзной, совсем не замечая угощение, - по-моему, мне нехорошо.
- То есть …
- Ну …, живот … Похоже на наказание, - Камелия повернулась к Лаврентию хрупкой спиной и вздохнула. -

Конечно, столько слопать: яичница, два бифштекса, каша и ещё сарделька, - кивая головой, она зажимала пальцы.
...