Похищение невесты. Часть 4: Утомленные солнцем

Лёля впервые в жизни летела в самолете. Ровно гудели двигатели. Это был ранний утренний рейс, и не выспавшийся народ подремывал на своих местах. Лёля поуютнее закуталась в плед, прикрыла глаза и оживила в памяти прошедший день.

Проснулась она далеко за полдень от того, что Виталик весело звенел в трубку: «Да все нормально, мам. Мы так что-то сорвались, просто перед вылетом решили вдвоем погулять в городе. Ну, ты понимаешь... Извинись перед ребятами. Приедем — проставимся!» Минувший день показался сном. Даже странно было представить, что еще вчера она собиралась на собственную свадьбу, а сегодня, исхлестанная в мясо, убегает в неизвестность вместе с молодым мужем. Виталик был бодр и деловит. Заказал завтрак в номер и велел Лёле одеться, чтобы ехать в город, в частную клинику. До города ночью они не доехали всего ничего, и было решено вернуться потом обратно в эту гостиницу, где их никто не знал, чтобы скоротать время до отлета. Лёля натянула длинное легкое платье с рукавами, срывающее следы недавней экзекуции. Лифчик надеть не вышло — он натирал ноющую, нахлестанную кожу. Упругие соски выпирали под тонкой тканью платья, и Лёля чувствовала себя странно, возбуждающе беззащитной. Спускаясь мимо стойки администратора отеля, Лёля мельком заметила за ней лишь полную крашеную даму. Лохматый ночной визави словно испарился. «Будто приснилось» — подумала мимоходом Лёля.

В пафосной частной клинике пожилой, видавший виды доктор, хорошо подогретый финансовыми вливаниями из кошелька Виталика, уткнув в бумажки маленькие бегающие глазки, выписал Лёле какую-то мазь для кожи и направление на анализы. Пришла улыбчивая медсестра и увлекла ее в недра оздоровительного центра. Виталик вышел на улицу, впервые в жизни купил сигареты и с некоторым удивлением затянулся, слегка покашливая с непривычки. Потянулись минуты.

Лёлю обследовали со всех сторон, словно готовили в космонавты. Брали мазки и кровь из вены, дали выпить какую-то таблетку, обработали все дырочки, что-то вычищая и промывая, смазывали припухшие следы ударов. Она вышла через два часа, свежая и сияющая, словно новорожденная, с гладко убранными назад волосами, в длинном, светлом платье в пол. «Берегите супругу! — многозначительно осклабился на прощание доктор. — Несколько дней не надо появляться под открытым солнцем, пользуйтесь мазью для... решения кожных проблем, по возможности, воздержитесь от травмирующих тактильных контактов. В остальном, с ней все в порядке». Он чуть было не добавил: «Пользуйтесь на здоровье!» Но вовремя осекся. Эта юная, красивая, меланхоличная дама выглядела фактически вещью, которую собственный муж привез в починку.

Виталик трпетно обнял Лёлю, целуя в губы. Он ощущал в этот момент былое благоговение перед нежной красавицей женой.

Остаток дня они мотались по делам. Леля сидела в машине, пока Виталик ездил на городскую квартиру за вещами и документами, что-то снимал со счетов, делал бесконечные деловые звонки. Она поняла, что все серьезно. Они уезжают от сюда надолго. Сначала на курорт, а там... Быстро прошлись по бутикам, купили ей пару длинных платьев и кое-что по мелочи для пляжа. Лёля плохо представляла, когда сможет пойти на пляж со своей исхлестанной кожей, но очень на это надеялась. Она никогда не была на море. Витрины отражали ее фигуру, скрытую непривычно балахонистым платьем и потерянное лицо в обрамлении гладко зачесанных волос. На лице было написано грустное удивление.

Вернувшись в отель в ожидании отъезда, Лёля заснула. Виталик долго в раздумьях сидел возле кровати, любуясь спокойным бледным лицом, обрамленным черными кудрями, длинными махровыми ресницами, ровно вздымающейся нежной грудью. Он любил ее в этот момент, любил так сильно, до слёз! И снова не мог поверить своему счастью. Прошедшая ночь показалась кошмарным сном, глаза его стали слипаться, он прикорнул рядом на краешке кровати и отрубился.

Назойливый будильник в телефоне заставил открыть глаза на рассвете. Пора было лететь.

Теперь Виталик дремал в кресле у прохода. Лёля сидела рядом, между ним и соседом, расположившимся у окна. Это был солидный, плотный мужик хорошо за сорок, одетый в светлые брюки и легкую рубашку. Бритый затылок, уверенное, грубоватой лепки лицо, небольшое брюшко, туго обтянутые штанами плотные ноги. Крепкие, покрытые жесткими волосками, руки лежали на подлокотниках. Он рассеянно смотрел в иллюминатор. Лёле стало ужасно завидно, до боли захотелось приникнуть к стеклу и окунуть взгляд в волнующую глубину бездны, распростёршейся за бортом. Увидеть маленькие игрушечные белые домики, тонкие вены рек, лесные массивы, похожие на смятую бумагу горные хребты. Все это ужасающее великолепие с высоты птичьего полёта. Она рефлекторно потянулась в сторону окна и слегка задела грудью лежащую на подлокотнике крепкую мужскую руку. Смутившись, она чуть отодвинулась. Мужчина, казалось, не замечал ее, рассеянно созерцая проплывающее за бортом бескрайнее пространство.

Лёля расслабилась и снова подалась вперед, стараясь разглядеть залитый утренним солнцем величественный пейзаж. И не сразу обратила внимание на легкую возбуждающую щекотку. Не отрывая взгляда от иллюминатора и не меняя выражения лица, солидный сосед, легким, ненавязчивым движением теребил ее сосок под тонкой тканью летнего платья. Бюстгальтера на ней не было, и от этого возникало возбуждающее ощущение незащищенности нежных прелестей. Первым порывом было дернуться и отодвинуться. Но почему-то она этого не сделала, замерев в том же положении, взволнованно регистрируя ощущения чувственных и настырных возбуждающих прикосновений, чувствуя, как наливается приятной теплотой пульсирующая промежность. Движения крепких пальцев становились все более безжалостными. Вот уже второй сосок сладко заныл от напористого пощипывания. Лёля закрыла глаза, затаив дыхание, а открыв их, встретилась с тяжелым, подавляющим, выжидательным взглядом бесцеремонного незнакомца. И поняла, что попалась. Быстро испуганно оглянулась на мужа. Виталик мирно посапывал в кресле. Голова его склонилась на грудь, на губах блуждала легкая улыбка. «Боже, что я делаю!» — промелькнуло в голове. Но всё было уже неважно.

...