Рим — кровавый и развратный. Глава 3

Сильвия всегда считала себя женщиной высоконравственной и добродетельной. Никогда разум её не отравлялся ядом грязных, распутных мыслей, никогда в голове её не рождались непристойные, порочные фантазии. И в этом она была полной противоположностью своей развратной сестры, ставшей предаваться всевозможным порокам едва началось ее женское созревание.

Сильвия вышла замуж девственницей. Но даже после первой брачной ночи и других ночей, проведенных с мужем, благодаря свойствам своей души она оставалась целомудренной подобно жрице-весталке. Сильвия, даже не помышляла о других мужчинах. Узы брака были для неё священны.

Но так было до того памятного дня, когда она увидела, как сражается на арене Элатий и как после овладевает у столба рабыней. Впервые сердце молодой женщины забилось так учащенно и так сильно при виде другого мужчины. Впервые она ощутила влечение к кому-то ещё, кроме супруга. В тот миг, когда это наваждение охватило её, Сильвия полностью оказалась во власти своих желаний и если бы вдруг Элатий очутился в тот момент рядом, юная аристократка едва бы смогла удержаться от того, чтобы не отдаться ему, тут же на скамье зрителей. Потом, когда могучий самнит скрылся за створками Триумфальных ворот и наваждение, а лучше сказать минутное помешательство прошло, Сильвия ощутила жгучее чувство стыда. Краска залила её щеки и молодой женщине стало не по себе при мысли, что было бы, узнай вдруг супруг о причинах такого крайнего смущения, узнай он вдруг о её влажных ляжках и промежности, о заострившихся отвердевших сосках. Но он списал её зардевшиеся щеки и ерзание на скамье обычному волнению, сопровождавшему напряженные схватки на арене. Тут, все вокруг были такие: с горящими глазами, раскрасневшиеся, не способными усидеть на месте при виде яростного кровопролития и последовавшей за этим непристойной сцены.

Что это было? Откуда это взялось? Отчего в ней, всегда такой спокойной и взвешенной, вдруг всколыхнулась столь дикая буря чувств и страстей? Размышляя об этом, Сильвия обратилась к их с Марием браку, поскольку это был её единственный опыт интимных отношений с мужчиной.

В постели её муж, да и не только там, всегда был с ней ласков и обходителен, всегда учтив и вежлив. Даже их соитие на супружеском ложе скорее напоминало некий ритуал, религиозное действие — торжественное и строгое. Сильвия получала определенное удовольствие, когда Марий ласкал её тело руками, проникал членом в её лоно. То, что она чувствовала и ощущала, казалось ей вершиной, пределом возможностей двух любящих людей доставить друг другу наслаждение. Она и не предполагала, что может быть как то ещё. То, как Элатий овладевал рабыней, было и ужасно и прекрасно одновременно!

У Сильвии никогда не возникало подобных фантазий, а если вдруг что-то и пробивалось робко из самых дальних и потаенных уголков её сущности, молодая аристократка, тотчас отгоняла постыдные мысли, пошлые и недостойные, не подобающие матроне ее воспитания и социального положения.

Но, что-то случилось с ней после того боя. Какая-то перемена родилась в ней неуловимо, но обрушилась на молодую женщину огромной, грохочущей лавиной. Нет, влечения к мужу она не потеряла. В конце концов, Марий был мужчина, в не меньшей степени, чем гладиатор. Он воин — крепкий телом и сильный духом. Он не скупиться на ласки, он щедр, даря ей удовольствие, он соединяется с нею торжественно, он строг и серьёзен, как жрец, свершающий священнодействие. О боги! А ведь всегда с супругом это происходит у них одинаково и предсказуемо!

Элатий же, олицетворял собою дикую и неукротимую силу, первобытную звериную ярость, даже не мужчины, а некоего самца. Вот оно что! Вот то самое, всколыхнувшее в ней столь сильное желание. Сильвия увидела, как бывает у мужчин и женщин ещё. Как бывает по-другому и сколько в этом другом огня и страсти, сколько чувственности! Самнит не просто совокуплялся с той рабыней, он овладевал ею, как добычей, как покоритель и триумфатор, он подчинил её всю без остатка, хотя казалось уже невозможно более подчинить рабыню и без того лишенную всяких прав. И ей ведь это нравилось! Как она стонала и кричала под овладевающим ею самцом. Со стороны могло показаться, что девушка испытывает страдания, но женская интуиция Сильвии, её женская природа безошибочно определила, что вопли рабыни порождены сильнейшим наслаждением.

Три дня прошло с того памятного боя и не было часа, чтобы Сильвия не думала об Элатии. Иногда, она представляла себя на месте той рабыни. Иногда её фантазии рисовали вещи ещё более непристойные и тогда шея, лицо и уши Сильвии полыхали огнём. Она толком ни спала и не ела. Она гнала Элатия прочь из своих мыслей, но самнит появлялся снова, как проклятие, как наваждение. Два дня прошли в этой борьбе, а на третий Сильвия сдалась. Даже лежа под своим мужем, отвечая на его поцелуи и ласковые слова, ощущая его член, скользящий во влажной picse молодая аристократка представляла, что возлежит с гладиатором. Это его мощные и грубые руки тискают её нежные белые груди, это его мускулистые бедра прижимаются к её ногам, его огромный член, оплетенный толстыми венами вонзается в её горячее мокрое, податливое лоно.

...