Романтика похоти. Т. 3 гл. 3 ч. 4 — снова миссис Дейл 2

— Ну вот, — заявляет, явившись ко мне миссис Дейл, — Элен наконец-то заснула, и, кажется, крепко.

А через мгновение она совсем голая и прижимает меня к себе. Ожидая её и вспоминая об удовольствиях, полученных во время нашей последней ебли, я уже перевозбуждён:

— Видите, какой я необузданный?

— Вижу, вижу. И равным образом хочу пообтрепать тебя.

Так что мы сразу же и яростно случаемся и уж очень скоро с взаимными восхитительными «ах!» и «ох!» завершаем первый круг и замираем на какое-то время, опьянённые восхитительным наслаждением.

Затем миссис Дейл ругает себя и меня за нашу торопливость:

— Мы пренебрегли всей роскошью ебли, ударившись в такую поспешность и повинуясь простому животному инстинкту, что вот вынуждены прекратить её. А хотелось бы насладиться всей этой сладострастной маслянистостью. Но тут нужна сноровка. Так что теперь, когда пыл наш до краёв иссяк, нам следует снова заняться взаимным гамаюшем.

— А что это такое?

— Да мы его уже делали. Просто ты пока этого слова не знаешь. Оно происходит от итальянского «гамба» (нога).

— Ага, по-французски «жамб».

— Вот–вот. И от французского «юшэ» — кликать свистом.

— То есть, сосать то, что между ног!

— Ну да. Но сначала мне надо подняться и...

Она встаёт и принимается писать, позволяя мне видеть, как водный поток вырывается из её восхитительного влагалища. После чего зажигает ещё две большие свечи, одну поместив в ногах кровати, а другую в голове.

— Это чтобы нам обоим было лучше видно, как мы будем ласкать друг друга. Ляг-ка на спину, а я взберусь на тебя, вот так...

— Вот так? Спиной ко мне?

— Да, — говорит она, опуская свой зад мне на лицо. — А теперь попробуй пронзить своим языком мой влог и вылизать следы своей восхитительной отваги. Наверно, они всё ещё сочатся оттуда?

— Нет, — отвечаю, отвлекаясь от этого занятия. — Когда вы пысали, наверно всё смыли.

— А что ещё там видно?

— Губы торчат.

— А ещё?

— Тут ещё какая-то очаровательная вещичка!

Я беру в свои губы её клитор и начинаю сосать его, пока он не становится большим и твёрдым. Вот уже и все три мои пальца в её влагалище. А почувствовав, как она протискивает свои в мою задницу, я перемещаю мои, довольно сильно промазанные собственной спермой во время их пребывания там, в её розоватое заднепроходное отверстие, А поскольку миссис Дейл, выпячивая свой зад, словно приветствует их появление там, вся троица проскальзывает туда, явно не давая ей повода считать, что там нечто большее, чем один палец. И с радостью обнаружив, как легко это отверстие растягивается, начинаю лелеять надежду, что удастся получить разрешение погостить там не только пальцам. Конечно, тут понадобится некоторая ловкость, чтобы не вызвать у неё подозрения, что эта дорога мне отнюдь не в новинку. Но она приходит к подобному умозаключению намного раньше, чем я решаюсь озвучить его, и когда снова возбуждается, сама предлагает мне:

— Раз уж твоя мама оседлала тебя и вот-вот снова будет посажена на твой хуй, словно на кол, хотелось бы научить тебя, как сделать это по — новому... Только чуть погоди... Дай мне кончить!..

И склоняется надо мною, как это делали другие перед нею, пребывая в той же позе и тем самым избавляя меня от дальнейшей ебли.

— Вы снова сказали слово «хуй». Я забыл: это то, что... Ну, как бы...

— Да, да, — то, что я имею удовольствие который раз утихомиривать... Так называл эту вещь мой покойный муж, когда просил приласкать её... Ах. ах! Умираю!

С этими словами она падает мне на грудь, а я, продолжая сосать сосок, — тот, что был перед моим ртом, — и, сжав одной рукой её талию, другую разворачиваю так, чтобы можно было снова приложиться к её заду. Для начала увлажнив свой палец её выделениями, вытекавшими между губами её влагалища и моим стоящим дреколом, я заталкиваю его ей в забой и работаю им туда и сюда, к её бесконечному удовлетворению. Всё это великолепное и сладострастное траханье завершается взаимным экстазом и чувственными вскриками после чего мы лежим, пропитанные восхищением, пока тяжесть её веса не вынуждает меня попросить её перевернуться на бок. Затем у нас происходит долгая сладкая любовная беседа. Вернув разговор к высказанным ею утром подозрениям, как бы ей не заиметь ребёнка, я замечаю:

— У вас был только один ребенок?

— Да, только один Гарри. А что?

— Но ведь ваш муж жил ещё много лет после его рождения, а вы, как вы сами говорили, продолжали наслаждаться с ним, и ничего подобного с вами не случалось. Так почему же сейчас вы можете оказаться в интересном положении?

— Это кажется весьма вероятным, мой дорогой мальчик... А что касается моего мужа, то он прибегал к предосторожности, чтобы не иметь больше детей.

— Но к каким таким предосторожностям он мог прибегать? И как делал это?

— Ну и любопытный же ты мальчик! Но я тебе скажу. Он имел обыкновение оставаться там довольно долго, заставляя меня истечь два или три раза прежде, чем делал это сам, а потом, когда чувствовал, что это подходит, то имел обыкновение выходить, а свой укол, предельно мокрый, просовывать мне в зад и изливаться там, едва только поместит внутрь его головку.

...