Шкаф

Окна детской комнаты выходили на старую аллею. Нельзя было сказать, будто муниципальные службы откровенно игнорировали окраину города: на самое необходимое, вроде ремонта дорог, деньги выделялись исправно. Но вот аллея, такая зеленая и уютная днем, по ночам превращалась в тонущую во мраке чащу неухоженных, разросшихся сверх всякой меры деревьев, освещенную от силы тремя-четырьмя фонарями. Их тусклого света хватало только на то, чтобы отбрасывать на потолок детской отвратительные тени: они будто бы кишели своей собственной, мерзкой жизнью, напоминая потревоженное гнездо уховерток под гнилой корой мертвого дерева. Несмотря на жару, Нина укрылась одеялом по самый подбородок, и размышляла о том, каким образом столь безобидные вещи как листья и ветер, могут создавать такие гадкие рисунки на потолочной побелке.

В шкафу что-то скрипнуло. Будто бы кот, забравшийся туда еще днем, и безмятежно проспавший десять часов, вспомнил о своем молоке, и потянулся, поскребывая когтями по дереву.

Только вот у Нины не было никакого кота.

Затаив дыхание, девочка вслушивалась в воцарившуюся тишину. Тиканье часов со смешной, желтой собакой из популярного мультфильма, некоторое время безраздельно заполняло собой комнату. Нина почти убедила себя в том, что ей просто показалось — когда из шкафа донеслись шуршащие звуки, и что-то мягко стукнулось о дверцу, заставив ее сухо заскрипеть. Понимая, что действовать нужно быстро, Нина отбросила одеяло в сторону, свесилась с кровати, и потянулась к выключателю. Секунды потянулись вечностью, выключатель никак не желал попадаться в детские ладони, в шкафу что-то зашевелилось, дверца снова заскрипела... и все разом стихло, как только ночная лампа залила комнату мягким желтым сиянием. Облегченно вздохнув, девочка уселась на постели.

Теперь, со включенной лампой, прошлые страхи казались ей самой смехотворно жалкими и нелепыми. Спустив босые ноги на ковер, Нина направилась к шкафу, на всякий случай прихватив с собой тряпичную куклу-фею, свою защитницу. За дверцей не оказалось ничего страшного. На дне шкафа валялся источник шорохов: пакет с пластиковыми ручками, ненадежно лежавший на верхней полке, и свалившийся оттуда в самое неподходящее время. В окне тоже не было ничего страшного — только темная листва безобидно шелестела на ветру, да ночные бабочки водили свой вечный хоровод вокруг фонаря. Для того, чтобы исключить любые подозрения, Нина опустилась на корточки — и, приподняв свисавшую с постели простыню, оказалась лицом к лицу со старым и мерзким букой, который тихо сидел под кроватью с того момента, как зажегся ночник. Осклабившись, бука бросился вперед, и зажал девочке рот прежде, чем комната успела наполниться ее визгом.

— Ну вот ты и...

Не успев договорить, бука зашипел и отскочил от Нины, схватившись за дымящееся ухо. Девочка вжалась в угол, выставив перед собой куклу-фею.

— Я обожаю детей за то, что они тупые, — сообщило чудовище, потирая обгоревшую кожу. — Вы вечно прячетесь под одеялом, включаете свет, размахиваете своими игрушками, и зовете маму — как будто это убережет вас. Рано или поздно...

— Мама!

Бука не обратил на крик ребенка никакого внимания, явно готовясь к прыжку. Его голова при этом оставалась совершенно неподвижной, что придавало ему сходство со змеей, или какой-то мерзкой пародией на птицу.

— ... рано или поздно, ты все равно будешь нашей, — продолжал он. — Если уж быть точным, то ты будешь нашим обедом. И никакая мама тебе не...

— Нина, уже одиннадцатый час.

Голос раздался из-за самой двери. Мать Нины оказалась куда ближе, чем рассчитывал бука, который в панике бросился к шкафу... и растянулся на ковре: Нина обеими руками вцепилась в облезлый хвост буки, явно намереваясь не дать тому уйти в свое царство. Бука быстро извернулся, клацнул зубами, заставляя девочку в страхе отпрянуть назад — но время было безвозвратно потеряно. Перевернув корзину с игрушками, бука стремительным рывком скрылся под ней в тот самый момент, когда мать девочки вошла в детскую.

— Прекращай баловство, и ложись спать.

Тон Анны не подразумевал пререкания. Однако Нина, быстро ретировавшаяся поближе к входной двери, коротко мотнула головой, указывая на корзинку.

— Там бука!

Устало покачав головой, Анна направилась к корзине. Восемь часов на работе, два часа на игровой площадке, сорок минут наедине с кастрюлями, и вечерняя пробежка — все это выжало молодую мать как лимон. Этим знойным вечером, ей хотелось только одного: сонного забытья в собственной постели.

— Не выдумывай глупости, ты же сама себя пугаешь. Никакого... ой!

Бука, свернувшийся под корзиной в три погибели, успел было оскалить зубы — но тут же отлетел к окну. Анна пнула его не задумываясь, подчиняясь слепому инстинктивному отвращению, и потому удар вышел не слишком сильным — но такому мелкому существу как бука, этого вполне хватило.

— Что это, опоссум?! Какая гадость!

История могла бы на этом закончится, если бы не одно...