Шура

Вадим не видел двоюродного брата четыре года.

— Он у нас теперь девушка! — весело шепнула Юлька — старшая сестра Шурика.

— Как? — не поверил Вадим.

— Ну вот так, решил, что он девушка, — Юлька глупо улыбалась, похоже, сама не веря в то, что говорит.

— Да ты гонишь! — Вадим заржал.

Но про себя подумал, что Шура с раннего детства вызывал опасения за свою ориентацию. Вечно ревел, как девчонка, избегал опасных игр, все его вечно обижали. И вот на тебе! Шура — девушка. Уму непостижимо.

Любопытство заставило Вадима напроситься в гости. Уж очень хотелось взглянуть на братика, ставшего сестричкой.

Увиденное повергло его в шок, если не сказать больше. Шура отрастил волосы, сиськи первого размера, накрасил губы, глаза, сделал маникюр. Гормонотерапия смягчила черты лица, контуры плечей и талии, сделала из вчерашнего хлюпика-очкарика соблазнительную тёлку.

«Блядь, ну как такое возможно! Как!» — возмущался Вадим, критично осматривая комнату Шуры. Сам Шура сидел в юбочке, кофточке и чулочках на диване, стыдливо отводя глаза.

«И голос у него, сцуко, слащавый что пиздец!» — Вадим не знал, как реагировать. То ли смеяться, то ли возмущаться. Но обижать барышню ему точно не хотелось. И тогда он включил любимую мазу, которая всегда срабатывала при общении со слабым полом: шутливый тон, заигрывание на дурочка. Или дурочку, как в данном случае.

— Ты мне как девушка даже больше нравишься, — закинул он удочку, когда первый шок спал, уступив место глубоким философским рассуждениям.

Шура смущённо рассмеялся, в который раз поправил длинные тёмные волосы, пышные, делающие его невероятно женственным.

— Я всегда была девушкой, хоть и родилась мальчиком, — с некоторой ноткой гордости в голосе, хлопая ресницами, произнесла тёлка.

— Во как! — Вадим выпучил глаза, чем вызвал живой девичий смех.

Немного помолчав, разглядывая пустынный двор в окно, Вадим продолжил допрос на интересующие его темы:

— А груди у тебя свои или вата?

— Свои, — опять, горделиво расправив плечи, произнесла красотка, выставляя небольших холмики на обозрение.

— Ну а если с парнем познакомишься, — не унимался Вадим. — Что будешь делать?

— Придётся рассказать, конечно, — Шура опечалился. — Потом мне сделают операцию, и можно жить как все.

— Охренеть! — Вадим упёрся попой в подоконник, сложил руки на груди, качая головой, разглядывал это чудо.

— Да, это очень... — Шура запнулся, подбирая слово. — тяжело. Но я готова пойти на это, — печальная улыбка образовалась на губах Шуры. Он разглаживал края юбки, поглаживал себя по бёдрам.

Вадим опять смотрел в окно и думал о своём. Коварные мыслишки роились в его безумной голове, мешая рассуждать здраво.

— Ты и без операции потрясно выглядишь, — снова закинул он удочку.

— Спасибо! — Шура расцвёл сказочной улыбкой. — Ты не представляешь, как мне приятно.

— А хочешь, сходим вместе в кино? — Вадим вдруг захотел вытащить фальшивую тёлку в компанию гетеро друзей, чтобы развести пацанов, как лохов.

— Да, — светлая улыбка озарила лицо Шуры.

Он был наивен в желании общаться с противоположным полом, в желании любить и быть любимым.

***

Вадик вытащил на свидание с Шурой двух своих самых прожжённых друганов: Гену и Макса.

Те офигели от вида сексапильной дивчины, подкатившей к ним на шпильках, виляя стройным задом.

Сестричка Вадима выглядела потрясно. Парни проглотили слюну, втихаря пялясь на тонкие ножки торчащие из-под короткой обтягивающей юбочки. Худенькая девочка в чёрной открытой маечке с блёстками постоянно отводила длинные волосы рукой, стеснительно пряталась за спиной Вадима и вообще держалась в сторонке. Только когда Гена предложил красотке руку при спуске по лестнице, она растаяла, заулыбалась. Гена продолжил кадрить сестрицу, и от Вадима не могла ускользнуть зависть, с которой Макс поглядывал в сторону завязывающегося знакомства. Шура стреляла глазками, облизывала губки, постоянно поправляла платье. Вадим чувствовал себя хозяином положения. Как профессиональный сводник взялся он за работу. Представлял Шуру в наилучшем свете: шепнул Гене, что она недавно рассталась с парнем, что расставание было болезненным, что сестрёнка скучает. Максу шепнул, чтобы тот не спешил с выводами. Что Шура ещё та штучка, переметнётся к нему, не заметишь. Сам Вадим проводил тонкую линию между собой и парнями: он выводил сестрицу на прогулку, он знакомил её с парнями, он следил, чтобы она не скучала в мужском обществе, чтобы с ней обращались галантно.

Они отправились в кинотеатр, затем погуляли по набережной, зашли в кафе. Макс окончательно потерял надежду, Гена, подогреваемый интересом со стороны Макса, решил не терять инициативу, наращивал обороты. Его шутки стали остроумнее, улыбки откровеннее. Тёлка велась, это было видно невооружённым взглядом. Она плыла, плавилась под мужскими похотливыми взглядами. Её жесты превратились в одно сплошное недоумение: она сжимала коленки, постоянно лазила в сумочку подкрашивать губки, смотреться в зеркальце. Вся эта канитель крайне забавляла Вадима. Когда Гена положил руку на талию Шуры, рука эта опустилась на бедро, нашла ягодицу, всё внутри него перевернулось, вспыхнуло страстным огнём возбуждения. Он просто взрывался от дикого восторга, наблюдая, как лучший друг западает на братика-сестричку, как возбуждённо щупает её задницу, как та прильнула тельцем к Гене-машине — огромному самцу-осеменителю. Они шли с Максом чуть позади, присматривая за молодыми. Вадим решил сделать очередной ход конём: пригласить дружную компанию к себе в гости. Шурочка поначалу испуганно захлопала ресницами, но увидев поддержку в глазах брата, его желание помочь в развязке любовной прилюдии, она согласилась. Сгорая то ли от стыда, то ли от страха, она поднималась с тремя парнями в лифте на седьмой этаж в личные апартаменты Вадима, где две комнаты делили квартиру на территорию для общения и зону отдыха. Или разврата, выражаясь словами Вадима.

...