СПЛОШНАЯ ЛОМАННАЯ- 2

Oksana Litovchenko

СПЛОШНАЯ ЛОМАННАЯ - 2

- И что, будешь рожать? - Кажется спросил я.

Она неопределенно пожала своими худенькими плечами, и только тут я заметил, что у нее воспалены соски, и что вокруг них возникли коричневые круги.

Видимо поняв, что поговорить со мной ей не удастся, она собрала сумку и оделась, при этом позвонив кому-то.

В окно я видел, как жена, поставив сумку на лавочку, в волнении прогуливается по двору, потом к площадке подрулила какая-то белая машина - марку я не разобрал - Юля села в нее и уехала, забыв на лавочке свою сумку.

Оставаться одному было невыносимо. И, своим ходом, я отправился к Тимуру, в надежде заночевать в мастерской. Я вез ему только что отпечатанную книгу о нем, удивляясь сам себе, что не забыл о ней.

В мастерской меня встретил подвыпивший сторож и голые стены. Оказалось, что художник съехал, точнее сказать – свалил.

- Пошел по миру гулять,- затосковал этот ночной дозорный,- бродяга, чего ты хочешь? Завтра он в Якутске объявится, а после завтра, слышишь, может уже и в Крыму, такие они – художники - неугомонные. Новые места им подавай. Сказал, что сюда уже не вернется.

Как будто худо ему тут было. Жил как у Христа за пазухой, вазюкал хрень всякую, а копейка падала. А ты, значит, Александр, писатель? Давай угости дядю Ваню пивом, а я тебе за это письмо от Тимурыча твоего передам. Сказал, отдай СашкУ, Сашок он хороший, хоть и кретин и пусть на меня не обижается…

В конверте был исписанный беглым- при том очень правильным - почерком листок и крошечная флеэшка.

Сосредоточиться на послании в мастерской не было никакой возможности. Ушлый дядя Вася не отставал от меня ни на шаг. В общем, я вернулся домой - благо недалеко - и впился глазами в лист уже у себя на кухне.

«Дорогой мой Александр, мудак ты мой вислорогий, - писал мне Тимур,- я знаю о несчастье, постигшем тебя, ну успокаивать не буду. Сам виноват! Не я ли тебе говорил, что как только подвернется подходящий случай, твоя вертихвостка изменит тебе?

Она встречается с этим бесталанным Омаром, более того, среди наложниц его поганого гарема слывет его любимицей, чем вызывает зависть других его блядей- жен.

Зла на меня не держи. Обдумай все, не торопясь, и попробуй понять своим узким лбом: хорошо, что это произошло сейчас, пока ты молод, и у тебя есть время для маневра.

Мой тебе совет: не врастай в бабу всеми своими корнями - можешь погибнуть. У них порода или гнилая, или каменная.

Скользи по поверхности и не проникай вглубь. Играйся, пользуйся, но не люби. Будь свободным и сильным. Со временем ты усвоишь истину, что только так и можно быть счастливым. Хорошо, что я понял это раньше тебя. Может потому и жив еще.

p/s 1: Если как на духу - меня никто не любил, и я позавидовал тебе, или вам, не знаю. Прости меня проклятого.

p/s 2:На флэшке подробно запечатлены моменты грехопадения твоей вечно «верной» скромницы Юлии в логове Омара. Ебни бутылку коньяку и подрочи- станет легче».

Я едва попал этой малюсенькой пластмассовой штучкой - флэшкой в свой ноутбук. Так дрожали мои руки. И вот замигал крошечный васильковый огонек, файлы раскрылись и выстроились на мониторе четким рядом.

Первый представил мне какую-то белую комнату, похожую на больничную палату. В правом нижнем углу была Юля, в левом верхнем – по диагонали- какая-то статная женщина в белом халате и, кажется, беременная.

Она протягивала Юле не то тряпочку, не то предмет нижнего белья:

- Надень вот это. И не надо стесняться, будь естественной и непринужденной. Сегодня у тебя с Омаром первая близкая встреча. Поверь, она ограничится лишь откровенной беседой.

Жена выполнила просьбу своей патронессы и оказалась во вполне целомудренных, белых, девичьих трусиках. Если бы не одно но: на месте влагалища была матовая пленка, и скромная вагина Юлии робко «просвечивала» сквозь нее.

Второй файл открывал уже другую комнату, богато обставленную в восточном стиле с широченной тахтой посредине, накрытой шелковым вишневым покрывалом, с каким-то замысловатым золотым узором посредине.

Камера прилежно показала мне стены и углы этого помещения- ковры, кинжалы, картины, причудливые сосуды - и остановилась на невысоком кресле у столика с резными ножками, уставленного экзотическими фруктами, точнее сказать, на человеке, развалившемся в этом кресле.

Это был на редкость невзрачный очень пожилой, и, как казалось, потасканный тип, худощавый, лысый, с редкими ленточками волос, приклеенными сбоку к его выпуклому черепу в майке и трусах.

Ну, честное слово, увидь я его где-нибудь на пляже близь мусорных баков, решил бы, что это бомж, пожалел бы и дал червонец.

В одной руке он держал здоровенную грушу, от которой то и дело откусывал. В другой – смартфон, в который смотрел. Раздался тихий стук, похоже, в дверь комнаты, и женский голос откуда-то извне учтиво осведомился:
...