Тамара

Ее звали Тамара. Тамара Иннокентьевна. С первого раза на фирме никто не мог выговорить ее имя полностью, не запнувшись. Работает она у нас уже давно, и как-то так повелось, что новые сотрудники зовут ее по отчеству, а «старики» — просто Тамара.

Она у нас главный бухгалтер. Тамара — пожилая женщина. Сколько ей лет точно я не знаю. Думаю, что далеко за сорок. 47—48, не меньше. У нее трое детей, старший из которых всего на пару лет младше меня. Воспитывает она их одна и уже очень давно.

Может быть, какой-нибудь кавалер у нее и есть, но об этом никто на фирме не знает. Выглядит Тамара великолепно. Бесконечно красивые темно-карие глаза, короткие волосы цвета вороного крыла. Высокая, с крутыми бедрами и довольно большой грудью, которая не раз приковывала мой взгляд. Грудь у Тамары высокая. Конечно, понятно, что все дело в поддерживающих лифах, которые она, несомненно, носит. Но когда она приходит в своем бежевом деловом костюме с глубоким вырезом, под которым, в определенном ракурсе, видно кружевное белье оторвать глаз невозможно. Особенно, когда ты стоишь рядом с ней в ее кабинете, а она сидит за столом и взгляд твой, хочешь — не хочешь, направлен сверху вниз, прямо за край этого глубокого выреза, то приходится прилагать усилия, что бы не броситься перед ней на колени и припасть к этим прекрасным холмам Венеры. Возможно, все дело во мне и кто-то сочтет это ненормальным. Меня всегда привлекали женщины, которые старше меня. Говорят, что это связано с сыновними инстинктами и есть у любого мужчины, просто у разных людей в разной степени выражается. А я еще в школе был по уши влюблен почти во всех учительниц, особенно пылал нежной страстью к «физичке», шептал ее имя и представлял ее в разных образах мастурбируя дома в туалете.

Так вот, Тамара меня привлекала всегда, с того момента как я устроился на работу в эту компанию. Она очень интересная женщина и лишь, если смотреть на нее совсем близко, то ее возраст выдают морщинки в уголках глаз и на подбородке, да немного узловатые руки, привыкшие к работе по дому, в заботах о семье.

У нас была корпоративная вечеринка, посвященная встрече 2003 года. Фирма гуляла в арендованном кафе. Недостатка в спиртном не было, поэтому все были навеселе и, как это часто бывает, раскрепостились довольно сильно. Женщины стреляли глазками, мужчины позволяли себе пикантные шуточки, танцующие прижимались друг к другу не в меру крепко, упиваясь редкой возможностью сделать нечто большее, чем допустимо в будни. Тамару приглашали редко. Вокруг было столько свежих, готовых к объятиям танца женщин, и Тамаре оставалось довольствоваться официальными, «из вежливости» танцами с самыми социально сознательными индивидами, которых еще и соседки по столу толкали локтем в бок, как это бывает... «Пойди, пригласи Тамару Иннокентьевну, не видишь — одна сидит...» Я тоже танцевал с ней несколько раз. Я бы с радостью провел с ней весь вечер в танце, но я не мог оказывать ей слишком много внимания, это было бы заметно, коллектив бы этого не понял. И, наверное, не одобрил бы.

Когда я танцевал с ней, ее грудь касалась моей, животом я прижимался к ее животу и, конечно, она чувствовала все мое мужское достоинство, бесстыдно восставшее в штанах. Глядя так близко на ее глаза, горячие блестящие губы, я просто задыхался от страсти и мой боец меня выдавал с головой, спасал лишь длинный, глухо застегнутый пиджак, под которым и скрывались торчащие штаны и готовая лопнуть ширинка. Я жутко смущался, каждый раз чувствуя, как касаюсь ее членом, но как-то я увидел, что она улыбается и подумал, что либо она ничего не замечает, либо ей это нравиться, поскольку выпито уже немало и неформальное общение на празднике всех расслабило.

Когда она засобиралась домой, я вызвался ее провожать. Конечно, она отнекивалась, говорила что прекрасно обойдется сама и т. д. Потом все же уступила, и я потихоньку вызвал такси. Мы ушли тихо, не прощаясь. Никому до нас дела не было. Вечеринка была уже в том состоянии, когда еще немного и люди начнут падать лицами в салат. Боже, как колотилось сердце, когда я садился рядом с ней на заднее сиденье. Я чувствовал аромат ее духов, слышал ее дыхание, наши плечи соприкасались. Алкоголь делал свое дело и я уже не хотел думать ни о чем, кроме нее. Я понял, что такое может и не повториться, и взял ее за руку. Она посмотрела на меня и, потянув меня за руку к себе, прижала мою голову к своей груди, обняв меня обеими руками. Я думал, что сердце мое выпрыгнет, кровь ударила в голову и в член одновременно. Дубленка на Тамаре была расстегнута, и лицо мое оказалось прямо в разрезе ее костюма, между грудей. Я стал лизать ее кожу, одной рукой осторожно взял ее грудь и начал нежно поглаживать. Она гладила меня по голове, потом положила свою руку поверх моей и сильно сжала, так что я сдавил ее грудь. Все, больше голова моя не работала. За меня думал член. Я освободил ее грудь из чашки лифа и целовал, щекотал языком, посасывал напрягшийся сосок. Прекратилось это быстро, беспардонно ворвавшимся в нашу негу голосом водителя... «Приехали, голубки!». Я чуть не закричал от ощущения чего-то оторвавшегося внизу живота. Как, неужели все закончилось, почему мы так быстро приехали, нет-нет, мы должны ехать дальше, долго, бесконечно долго! Тамара загадочно улыбалась. Я помог ей выйти из машины и она, нетвердым шагом, пошла к своему подъезду. Я схватился за последнюю соломинку, крикнув... «Тамара Иннокентьевна! Подождите, я провожу Вас до квартиры!» «До квартиры... — подумалось мне, — до квартиры, где Вас ждут Ваши дети, а, возможно и еще кто-то. Неужели на этом все закончится?» Она молча удалялась. Бросив смятую сотню водиле, я поспешил за Тамарой. Мы вошли в подъезд, и я набросился на нее как животное, прижав ее к стене. Я целовал ее в губы, облизывал щеки, терся всем лицом о шею, лез языком в ее рот. Она отвечала на мои ласки. Она сосала мой язык, терлась о него своим языком, гладила мою шею и руки, гулявшие по ее талии и груди. Вдруг она отстранилась и произнесла... «Сумасшедший, перестань, остановись. Мы же в подъезде! Люди услышат. Успокойся. Все, хватит. Пойдем ко мне, пойдем. Выпьешь чаю и успокоишься.» Я решил, что это финиш. Приехали. Ей этого не нужно. Конечно, она зрелая, умудренная опытом бизнес-леди, которая всегда помнит о морали и принципах и не теряет трезвости размышлений. Мы поднялись на ее этаж, она вошла в квартиру, а я остался на пороге. «Ну что ты? Заходи же!» «Ды нет, Тамара Иннокентьевна — замямлил я, — я, пойду, пожалуй. Поздно уже, Ваши спят, наверное.» Она рассмеялась... «Заходи, глупый мальчишка, здесь никого нет. Старшие с друзьями на турбазу уехали, а младшая у тетки своей до завтра.» Это сработало как пароль. Я почти с порога на нее прыгнул и, осыпая поцелуями начал раздевать. Она улыбалась. В коридоре остались ее дубленка, моя куртка, разбросанная обувь, сверху еще полетел и мой пиджак. Она снова стала меня останавливать, шепча... «Постой, постой, я хочу шампанского, пойдем в комнату.»

...