Жарит Ванька Дуньку в баньке

«Жарит» Ванька Дуньку в баньке

И не может он понять,

Что и у неё, в лоханке,

Нет изюминки опять!

... и росла, в саду райском, лоза прекрасная. Плодила она самые ароматные и самые сладкие грозди винограда.

Не велел Бог той лозы ломать и строго-настрого запретил Адаму — сыну своему, тот, его любимый «плод» — виноградный, потреблять.

Но не послушалась Ева Всевышнего, не вняла предупреждениям Адама — суженного своего. Подобрала она с земли, изумрудно-красные, шарики созревшие, сброшенные проползающим по деревьям змеем, и съела один из них, а остальные спрятала — на потом.

В укромной лоханке, куда Ева и схоронила таинственные перезрелые ягоды, началось брожение и образовалась жидкость с приятным кисловато-сладким запахом и вкусом.

Пришёл Адам с охоты и не узнаёт подруги своей:

— Что за напасть? Весела, беззаботна и болтлива ты...

— Испей дорогой! Испробуй! — говорит Ева Адаму, протягивая пригоршню заветного напитка, — Смотри, что Батюшка-то скрывал от

тебя!

Приложился Адам, пригубил лоханку и обомлел. Такого напитка он ещё в жизни не пробовал!

Вот тут-то «грех» и случился, первородный. Не по разумению и без опыта, а по воле Бесовской — страстью владеющей. А после дети, внуки... И... кто кого?! Понять уж и не возможно.

Разозлился отче, увидав безобразие такое.

— Как могли нарушить завет мой?! Идею мою загубить пожелали?! Так и ступайте вон от меня, оставшись с образом Моим, но по подобию Моему! Хотелось удовольствий? Так имейте, но ты, коварная, трудности иметь в них будешь и рожать потом, в муках придётся!

Изгнал всех он из сада райского. Лозу сломал. Плоды его потоптал в гневе...

Но одну изюминку всё ж спрятал... в одной из внучатых своих — любименькой самой.

Вот и ходят теперь все по-миру — изюминку ищут, а найти-то и не могут! Хотя, как знать-то...