Кажется, я должна решиться. Впрочем, все уже сделано, и выход может быть только один. Не могу сказать, что он мне не нравится. Поначалу было некоторое сопротивление, но я его преодолела без особого труда. Это нужно сделать.
И сейчас я пойду в спальню и исполню то, что давно собиралась сделать. Остается только рассказать, как до этого дошло. И тогда -все:

В общем, Алику семнадцать лет. Я на пять лет его старше. Наши родители живут не то чтобы врозь, но не так чтобы и дружно. Отец то уходит к своей подружке, то как ни в чем ни бывало - дома. Мать к этой ситуации привыкла: человек он по-своему неплохой, зарабатывает неплохо, все деньги отдает в дом, к нам очень хорошо относится, да и жену любит: А другая женщина - с кем не бывает. И всегда есть надежда, что - бросит, вернется насовсем. Мать, по крайней мере, надеется. Работа и личные проблемы совсем ее поглотили в последние три года. И это неплохо - ни к чему зря растревоживать раны. Но внимания нам мать стала уделять меньше. Мне - что: учусь и работаю, дома появляюсь редко. А вот Алик: Школу он заканчивал неплохо, отличался немалыми гуманитарными талантами, насчет вуза тоже проблем не было. Но я все чаще стала замечать его безразличие, даже враждебность. Не к кому-то конкретно, а ко всему миру. Он стал резким, раздражительным, жестоким без повода. А я своего брата любила и с детства относилась к нему покровительственно. С матерью я этой проблемой не делилась - та помочь вряд ли могла. Да выхода и не находилось: ведь положение в семье казалось неизменным.

После школы у меня была пара-тройка романов. Ничего серьезного - мальчики-однокурсники да приятели из кафе, где я подрабатывала. Одного из них, Валеру, даже приводила к нам домой. Тогда-то я впервые столкнулась с враждебностью Алика, нагрубившего за столом. Валера ушел в недоумении, я была расстроена настолько, что проплакала у себя в комнате до глубокой ночи. А потом решила наказать Алика - так, чтобы осознал свою вину.

Мать утром ушла на работу, а у меня был выходной. Я заперла дверь в комнату Алика снаружи. И стала ждать. Он проснулся, подошел к двери, подергал ее, потом начал стучать и окликать нас. Я выждала, пока он заволновался по-настоящему, и сказала - громко и твердо:

- Вчера ты очень плохо вел себя. И будешь наказан. Когда осознаешь свою ошибку, попросишь прощения. Тогда мы обсудим твое поведение и решим, как поступить дальше. А до тех пор - из комнаты не выйдешь.

Алик, как я и ожидала, разразился потоком ругательств. Но я не стала обращать на них внимания, включила музыку погромче и занялась домашними делами, постаравшись, чтобы запахи с кухни доносились до него как можно более отчетливо. Вскоре вопли поутихли, от угроз Алик перешел к невнятным обещаниям. Но обнаружилась другая интересная деталь:

- Но в туалет же ты меня не можешь не выпустить! Алла! Честное слово, мне очень нужно. - И так далее в том же духе.

Я опять-таки не торопилась. Первым побуждением было отворить дверь и ограничиться этим уроком. Однако умом я понимала, что этим ничего не добьешься: назавтра все эксцессы повторятся с новой силой. Тогда и был сделан первый шаг, приведший в конце концов к нынешнему положению.

Еще через полчаса Алик сломался; слезы, слышавшиеся в его голосе, перешли в настоящие рыдания. Пришла пора сменять гнев на милость. И я решительно и негромко проговорила:

- Ты готов просить прощения?

- Да: - всхлипнул брат.

- Очень хорошо. Тогда я сейчас открою и войду. Ты будешь стоять на коленях в дальнем углу лицом ко мне. И извинишься в той форме, какую я сочту надлежащей. Понял?

- Аллочка, но я:

- Если не хочешь, я сейчас уйду, и ты останешься заперт до вечера. - Я постаралась вложить в свой голос максимум решимости, хотя на самом деле брата скорее жалела: И он выразил согласие.

Когда я появилась в дверях, Алик замер, опустив голову. Выглядел он необычайно привлекательно. Никаких следов недавней грубости, только смущение и раскаяние. Он весь покраснел, что добавило его чертам прелести. Белокурые волосы растрепаны, ресницы прикрывают большие глаза. Колени напряжены и дрожат. Он готовился вскочить, но не нашел в себе решимости броситься на меня. Прояви Алик в тот момент характер, может, все обернулось бы по-другому. Но вряд ли это привело бы к лучшему исходу.

Я приблизилась, взяла пальцами его за подбородок и приподняла голову:

- Ты понимаешь, что поступил нехорошо?

Он слабо кивнул.

- Тогда медленно повторяй за мной: “Я поступил плохо, когда нагрубил родным. Я прошу о прощении. И приложу все усилия к тому, чтобы слушаться старших. И быть хорошим мальчиком. Если же я вновь оступлюсь. То прошу наказать меня по всей строгости”.

Pages: 1 2 3 4 5 6