Часто она делала так и днем. После обеда, приказав мне раздеться, она приковывала меня к кровати, за руки и за ноги. И уходила. А я лежал, беспомощный и растянутый, не в силах пошевелиться. Не мог даже мастурбировать. Эти «сеансы», я думаю, больше всего другого позволили мне до конца примириться со своей рабской участью. Лежа или стоя, привязанный или прикованный, я думал о Ней. Я вспоминал её тело, ее лицо, ее слова, ее жесты и движения. До мельчайших деталей. Я думал о том, чем Анжела может заниматься сейчас. Нет, я не об этом. Я давно уже не ревновал. Как может раб ревновать свою хозяйку к свободным мужчинам? Я думал о том, вспоминает ли она меня. Я мучался мыслями, значу ли я для нее хоть что-то. Я все больше и больше думал о ней как о недосягаемой королеве, как о смысле моей жизни. Я боготворил её.

Вечером, под ударами хлыста, я иногда вспоминал о своем достоинстве. И принимал решение покончить с этим. Просто уйти. У меня вся жизнь впереди, а я провожу ей под каблуком этой стервы? Меня ничто не держит. Но это были только мысли. Анжела отдавала мне новый приказ – и я уже думал лишь о том, как бы его исполнить. А приказы становились все более изощренными. Целование туфель Анжелы стало для меня привычным действием. Теперь она часто требовала облизывать её обувь, даже ту, в которой она приходила с улицы. Хорошо, что не подошву. Я ей прислуживал полуголым, у меня было несколько костюмов, все в садомазохистском стиле. Ошейник я снимал, только когда мы выходили на улицу. Но это было не часто. В офисе я почти перестал появляться. И работа уже не занимала моих мыслей. Ведь я стал слугой. Или вернее, служанкой. Никак не решусь рассказать о самом позорном.

Да, довольно вскоре Анжела осуществила свой проект – отдавать меня своим подругам для сексуальных услуг. Я надеялся, что хоть с ними по-прежнему буду чувствовать себя мужчиной. Но они почти ни разу не занимались со мной обычным сексом. Я был нужен им для оральных ласк. Я вылизывал у них по отдельности – на их территории, и всем поочередно – на квартире у Анжелы, или там, где они собирались. Мне вообще-то всегда это нравилось. Я умел доставить женщине удовольствие языком. Вскоре я безошибочно различал по запаху и вкусу с завязанными глазами: это киска Аллы, эта – Марины, эта – Лары. Кажется, именно Марина впервые захотела, чтобы я не просто вылизал ей киску, но и попробовал её мочи. Я отказался, и вечером Марина потребовала наказания непослушного раба. Анжела, конечно, была с ней согласна. Меня выпороли на глазах у всех. Сначала – Анжела, затем – Марина. Били без пощады. Мой зад был покрыт красными вздувшимися полосами. Потом Анжела приказала мне попробовать мочу Марины. На глазах у всех своих подруг. Я стоял на коленях. Марина помочилась в красивый фужер. Я должен был выпить из него. Мне казалось, что такое будет не под силам. Но мне не пришлось пересиливать себя. Мне понравился вкус женской мочи. Наверное, если бы Марина не была столь сексапильной, мне бы это было не под силу. Меня похвалили.

С тех пор девушки часто использовали мой рот в качестве унитаза. Я мог различать их даже по вкусу мочи. Конечно, мало-помалу мне и это начало нравиться, как и все прочие унижения, к которым приучала меня Анжела. Моя Госпожа. Моя Королева. Позже, уже не публично, она приказывала мне даже пробовать её испражнения. Это было уже после того, как она ввела в практику вылизывание её задницы. Точнее говоря, ануса. Для этого она садилась мне на лицо. Иногда, кстати, я должен был помогать ей подмываться в туалете. Ей теперь часто было лень делать простейшие вещи. Зачем самой, когда есть покорный раб? Но тем не менее я зависел от нее, а не она от меня. Что касается испражнений, то я употреблял его двумя способами: намазывал на хлеб – или вылизывал её попу после туалета. Тут, конечно, мне было противно, и я с трудом сдерживал тошноту. Хорошо, что Анжела не злоупотребляла этим.

Наконец, главное. Как я стал шлюхой. Всё это время (а прошли уже многие месяцы) я все-таки чувствовал себя мужчиной. Рабом красивой стервы, бесконечно унижаемым, но все же мужчиной. Который еще может рассчитывать вернуть себе прежний статус. У Анжелы были другие планы. Когда она принесла с собой искусственный член и положила на видное место, я понял, какое превращение мне предстоит. И опять же: я мог бы отказаться. Просто одеться, открыть дверь и уйти. Навсегда, конечно. Но не очень большая плата за то, чтобы остаться уважающим себя человеком. Почему она сразу не предложила мне? Я бы отказался. Но сразу она не предложила. Она дала мне время. И чем больше я думал о том, что сегодня мы будем заниматься страпон-сексом, тем меньше ужасного и невозможного находил в этом. Ведь я лизал зад Анжелы, она мочилась мне в рот. Что особенно нового в том, что она попробует со мной еще и это?..

В общем, она раздела меня. Поставила на колени. Она улыбалась. За то, что она так смотрит на меня, я всегда был готов на многое. Мы разговаривали, как обычно. Я голый, в ошейнике. Она в легкой блузке, в юбке с разрезом. О чем разговаривали, не помню. Одну только её фразу. Вопрос: «Хочешь стать моей шлюхой?» Я задрожал. Я должен был согласиться. Но я не просто согласился. Я сказал: «Да». То есть я сказал, что хочу стать любовницей своей подруги. О чем еще говорить?

Pages: 1 2 3 4 5