Что ещё можно рассказать о моем рабстве у Анжелы? Каждый день немного не похож на другие, а всё в целом – долгое и странное существование в качестве раба-рабыни. Но я смирился и доволен. Чувствую себя так, как, наверное, и все шлюхи женского пола. Я вкусно ем, хорошо одеваюсь, меня катают на дорогих машинах. А вечерами или ночами, даже не каждый день, ублажаю женщину, которая меня содержит – и снова балдею.
Жаль только, пообщаться не с кем.

Хотя, вот недавно Анжела пригласила на вечер проститутку-лесби. Та её наскоро удовлетворила, и Анжела уехала на полночи на какой-то вечер в клубе – не знаю, что у нее там было, просто развлечения или ещё и деловые переговоры. А мы с этой проституткой – её звали Жанна – просидели до глубокой ночи, болтая о нашей несчастной судьбе. Жанна после секса с Анжелой снова одела свой «рабочий костюм», в котором она ездит к клиентам. А я был во всём обычном для меня – то есть черном кружевном белье, халатике, накрашенный и причесанный по-женски. Когда мы с ней сидели в таком виде в креслах перед телевизором, с чашечками кофе в руках, мы были как две одинаковые «девочки по вызову». А знаете, как приятно быть капризной шлюшкой? Это трудно понять, пока сам не окажешься в женском платье, и не будешь заботиться о своей мужской гордости, а только лишь о своей женской привлекательности…

Жанна оказалась хорошей подружкой, и теперь мы с ней иногда перезваниваемся и болтаем. Я говорю о себе в женском роде – это её не смущает. На сегодняшний день Жанна – единственный человек, который меня понимает, разделяет мое мироощущение. У нас с ней похожие проблемы, нас подвергают одинаковым мучениям, когда мы подвернемся под горячую руку – и мы искренне сочувствуем друг другу. Пожалуй, наши отношения можно назвать платонической любовью. Недавно мне пришлось утешать Жанну, когда она, плача, рассказывала, как пьяный клиент порвал ей анус. А теперь моя очередь – я только что провел двое суток в самых жестоких унижениях и истязаниях. Причем мучили меня две девушки, которых я раньше никогда не видел.

Анжела отдала меня на этот срок своим знакомым девчонкам. Разумеется, для садомазохистских игр. Почему она так поступила, я узнал позже. Это было частью сделки. Одна из них, Вика, была дочкой бизнесмена, с которым Анжела вела дела. Другая – подружкой и любовницей Вики. Анжела рассчитывала ублажить их, чтобы Виктория оказала влияние на папу и чтобы договор был подписан в выгодной для Анжелы редакции. Я был разменной монетой в этой игре. Конечно, я уже давно научился воспринимать себя как рабыню-шлюху. Но если б я знал, какие испытания ждут меня в этой компании, не знаю, решился бы я остаться под властью Анжелы и дальше.

Девчонки были совершенно отвязанные, без тормозов. Современные, уверенные в себе на все сто. Они не знали, что такое слово «нельзя». Обе, как вы догадываетесь, лесбиянки и садистки. Впрочем, Настя – так звали подружку Вики – испытывала тягу к свитчизму, т.е. к перемене ролей, и периодически играла роль рабыни. Но я в их компании должен был быть только рабом. Обеим было лет по двадцать. Настя оканчивала какой-то вуз, а Вика вообще не занимала себя такой ерундой, предпочитая наслаждаться жизнью. Ещё бы, при таких деньгах. Она жила в центре города в пятикомнатной квартире. Одна или с очередной возлюбленной, которую находила по знакомству в лесби-клубе.

Меня привезли на машине. Сделала это подруга Анжелы. Согласно договору, я должен был приехать одетым в женское платье, и я оделся так, как обычно в круге Анжелы и ее подруг: черный костюм, очень короткая юбка, ноги в чулках и высоких прилегающих сапожках. На этот раз Анжела пожелала, чтобы был минимум косметики. Впрочем, что значит минимум? Это: модная прическа, духи, подкрашенные губы и ресницы, аккуратный маникюр… Раньше я даже и не представлял себе, сколько требуется ухаживать за своим телом женщине, которая обязана держать себя в форме! Когда я сам стал девушкой, а точнее телкой, биксой, прошмондовкой – как ещё меня называют те, кто видит издалека, принимая за чью-то подружку? – то меня даже не нужно было заставлять делать макияж. Даже угрозой сладостного наказания. Это ведь не роскошь – это необходимость.

Анжела, как обычно, предупредила, что при обращении со мной нужно соблюдать кое-какие меры предосторожности, в частности, обойтись без членовредительства (в том числе и в самом буквальном смысле слова). Но мне она при этом ничего не говорила, и я трепетал от страха. Я знал, что чужие девочки будут меня не просто наказывать, а выяснять пределы моих возможностей. Как в унижении, так и в умении терпеть боль. А во время садомазохистской игры – я испытал это на собственной шкуре – иной раз трудно остановиться. Особенно это касается девчонок. Они ведь думают, что мужчины крепче их и легче выдерживают истязания.

Pages: 1 2 3 4 5