- Мы решили так: ты будешь сидеть на цепи, – продолжала Лара. – Не сможешь никуда уйти. Чтоб не вздумал бунтовать или отказываться от работы, понял? Каждое первое число мы будем снимать цепь. Если ты поймешь, что не можешь терпеть, выметайся. Все честно. Ну что, согласен?

- Да, – сказал я. Что мне оставалось делать?

- А сначала ты получишь порку. Жанна, отведи этого ублюдка и привяжи на крестовину.

Жанна добросовестно выполнила приказание. Мне пришлось ждать еще полчаса, пока мои прекрасные мучительницы решили наконец отстегать меня и вошли в комнату. Лара и Алла, впрочем, не захотели участвовать, а Анжела сама не брала в руки плетку. Зато каждая из оставшихся желала показать, что хочет отплатить негодному рабу за свою любимую подружку.

Я не буду подробно рассказывать, как они меня пороли. Скажу лишь, что рот мне пришлось заткнуть уже после третьего удара. Если бить по голой спине и заднице многохвостой плеткой и не сдерживать себя – можете представить, какой эффект получается. Я был привязан крепко и тем не менее изо всех сил старался вырваться, потому что боль была ужасной. Каждая из них великолепно умела действовать плетью, и каждый раз ремешки ложились на мою кожу слегка с оттяжкой. Как будто спину раз за разом опаляли кипящей водой. Я задыхался от боли, пытался просить о пощаде, но как это сделать с резиновым кляпом во рту? В общем, меня высекли настолько жестоко, что в туалет мне не пришлось идти ни в тот день, ни в следующий. На спине во многих местах лопнула кожа, а зад вообще представлял собой открытую рану. Да, мои красотки умели наказывать рабов! Почти два дня я не мог садиться, а следы от той порки видны до сих пор. Я знал, что наказан за Веронику, и думал о ней в моменты наивысшей боли. Простила ли она меня? Этого я так и не знаю…

Эти два дня за мной ухаживала Жанна. Девочки приняли её на службу и стали платить ей немалую сумму – всё для того, чтобы поддержать Анжелку в трудную минуту. Жанна быстро освоилась в этой квартире. Она спала с Анжелой и, судя по всему, умела ее удовлетворить. Теперь как сексуальный партнер я стал совсем уже ненужным для Анжелы. Если бы не приговор, произнесенный ею. Он оставлял мне еще немного шансов – в качестве туалетного раба.

В туалете меня посадила на цепь Жанна под наблюдением Анжелы. Я должен был быть всегда прикован к стояку унитаза короткой цепью за щиколотку – в моем распоряжении оставалось всего полтора метра. Здесь я должен был обслуживать любую красотку, которая заходила сюда, включая и прежде незнакомых дам. К счастью, спать мне предстояло не на полу: по особой милости моей Госпожи мне разрешили спать на пушистом мягком коврике, под который еще подложили старый пляжный топчан – его достала где-то Жанна.

Я обязан быть всегда полуголым, но в кожаном жилете и трусах. Длинные волосы мне только мешали бы, поэтому Анжела велела мне коротко постричься, и с тех пор у меня на теле минимум растительности. Спать я могу только при свете – не могут же Госпожи выключать свет в туалете только ради того, чтобы не беспокоить своего раба!

Вот такую жизнь я веду в течение уже многих месяцев. Я скоро потеряю им счет. Даже о том, что кончился день и наступила ночь, я догадываюсь только по тому, что посетительниц в туалете становится меньше – и никак иначе. А какое сегодня число, какой год? Зачем это мне знать? Меня должно интересовать другое: как обслужить даму быстро, ловко, умело?

Обязанности мои таковы: всегда следить за тем, чтобы унитаз был чистым – это первое. Когда Госпожа (любая) входит в туалет, я не имею права разговаривать с ней и вообще не имею права разговаривать. Но я ловлю каждый ее жест, чтобы броситься на помощь. После того, как она справит малую нужду, я промокаю ей киску и на этом все кончается. Но вот когда Госпожа соизволит по-большому… Тут несколько вариантов: чаще всего мне предстоит лишь вытереть ей зад бумажками, быстро, начисто и не касаясь ее божественных ягодиц своими руками, так как даже за это могу получить наказание, особенно если Госпожа не в настроении. Другой вариант – я должен закончить подтирание вылизыванием ануса, чтобы в ее заднем проходе не осталось даже следов испражнений. В любой момент я готов прерваться и доделать работу ртом и языком. Бывает так, что Госпожа приказывает мне сделать это с самого начала. Её зад может быть сколько угодно грязным – это должно быть безразлично для туалетного раба. Через три-четыре минуты всё должно быть безупречно чисто. А сплевывать мне не полагается.

Но это еще не самое страшное. Ужасно, когда девушка не в настроении или хочет позабавиться, и тогда с самого начала она приказывает мне лечь на пол. Это значит, что она намерена использовать мой рот в качестве ночного горшка. Обычно я ложусь на пол ногами к двери, а она садится над моим лицом спиной ко входу. Это значит, что вначале струйка мочи из женских органов начинает орошать мне лицо и голову. Это даже приятно – особенно по сравнению с тем, что происходит потом. Потом женские бедра над моим лицом чуть раздвигаются в стороны и из её заднего прохода появляется первый экскремент. Я обязан принять его ртом.

Pages: 1 2 3 4 5