Деревенька ты моя, деревенька. Часть 1

— Неужели я такая отвратительная? — Настя залилась слезами.
— Ну перестань. Не надо сырость разводить. Боюсь, что я не смогу. Ты прекрасна и сексапильна! Но ты моя дочь.
— Па, выеби меня, выеби так, чтобы я хоть раз кончила. А я его сейчас приведу в боевую готовность.

Она, не дав мне опомниться, мгновенно расстегнула мне брюки и, достав из них сморщенный стручок, начала его целовать, заглатывать головку и сосать. Я пытался оттолкнуть ... ее, но она как клещ вцепилась. Конечно, можно было применить силу и оторвать ее от члена. Но травмировать её я не мог. Нельзя бить своё дитё. А член упрямо не поднимался. Поняв, что ничего не получится, Настя выпрямилась и с обидой посмотрела на меня. И я решился. К чёрту все табу!
— Настюха! Давай по 5 капель для храбрости. А потом что нибудь придумаем.
— Так бы й давно! А то нельзя, нельзя. ЗЯ!
— Там в буфете стоит начатая бутылка. Тащи её сюда.
Настя бегом достала эту бутылку, стопки. Села рядышком и налила самогончика (естественно в нём присутствовал необходимый ингредиент). После второй стопки я предложил пойти в спальню, так как почувствовал, что член начал поднимать голову, а мораль моя не просто пошатнулась. Она разбилась вдребезги. Думать начал теперь не головой — головкой.

А Настя, увидев, что член уже набух, облизнулась, как кошка перед сытной едой. Плотоядно улыбнулась и, схватив меня за член, задкуя и не сводя с члена завороженного взгляда, потянула меня в спальню, как быка на поводке. Мешающие, приспущенные штаны с трусами сползли, и я просто переступил через них. Добравшись до кровати, она, не поворачиваясь, упала на спину и меня за собой потянула. Не удержав равновесия, я выставил руки и упёрся ими в кровать, а членом Насте в живот. Она, не выпуская член из рук, провела пару раз головкой по сочащейся от соков щелке. Направив моё древко в себя, резко подняла попочку, нанизываясь на член. Потом надавила на мои руки, пытаясь их согнуть. Безропотно подчиняясь этому священному действу, я опустился на локти. Тогда дочка взяла мои ладони и положила себе на груди, а сама начала подмахивать, насаживаясь на член. При этом опускаясь, она влагалищем сильно сжимала член.

Василий Васильевич, ты что паразит делаешь? Ебёшь собственную дочь! И ебёшь не случайно или по ошибке, а целенаправленно! (упрямо пыталась из глубин сознания подать голос совесть). Но с другой стороны подо мной извивалась от похоти молодая красивая женщина, а не одна из старух, которых я в последнее время ебал. И у меня под пальцами нежная бархатная кожа плотных великолепных грудей, а не сморщенные уши спаниеля, отвисающие до колен. Мой хуй вонзается во влажную и довольно тугую, чавкающую от выделений пиздёночку, а не в сухую лоханку, напоминающую наждачную бумагу. Да ну её нахрен эту долбанную мораль! Разве моя дочка хуже других? Ей тоже хочется наслаждения. Так кто же ей предоставит это наслаждение, если не я? Если уж зять не в состоянии. Не бегать же ей по мужикам. И я начал синхронно с Настей встречные движения. Она сразу же это почувствовала.

— Молодец ох папулечка. Так бы й давно, ох, ох, — слова прерывались охами, когда член вонзался в неё по самые яйца, — я ох мечтала об этом ох целых ох десять лет ох.
Вскоре Настя беспорядочно задёргалась, громко застонала, выгнулась дугой, став на мостик. Как и десять лет назад, её влагалище сильно до боли несколько раз сжало член. Некоторое время Настя, не дыша, как каменное изваяние стояла на мостику, приподняв мой не маленький вес. Потом рухнула без сил, пытаясь отдышаться. Я же почти не останавливался и продолжал вонзать своего бойца в ее гостеприимную щелку.
— Господи, как же хорошо!, — прерывающимся от тяжёлого дыхания голосом, прошептала Настя, — наконец то исполнилась моя мечта, одна из самых заветных.

— Одна?, — спросил, продолжая вонзать в неё член.
— Да одна из самых заветных: снова кончить, кончить под тобой.
— А почему одна? Есть еще какие то мечты?
— Конечно, папулечка. Конечно, родной. А ты меня не будешь считать блядью, если я расскажу?
— Ну что ты, родная. Ни за что и никогда.
— Я все эти годы фантазировала и представляла себе как ты меня имеешь раком. Пап, исполнишь мою бредовую мечту?, — Настя, обхватив меня за голову начала исступлённо целовать меня в щёки, нос подбородок.
— Настенька, как пожелаешь, — и я приподнялся.
— Спасибо, папулечка, — она быстро сдёрнулась с хуя. Перевернулась. И приняв коленно-локтевую позу, прогнувшись, бесстыдно наставила мне свою щёлочку. Следующего приглашения мне не понадобилось. Приставив головку к сочащемуся лону, за талию резко дёрнул на себя, нанизывая дочку на член. Он вошел, как нож в масло. Беспрепятственно, легко и в то же время довольно плотно. Настя, положив голову на кровать, протянула свои руки и, взяв меня за ладошки, поместила одну себе на грудь, а вторую между ножек. Объяснять, что надо делать мне не понадобилось. Одна рука сжимала ее молочно-белую, гладенькую и плотную сисечку, пальцы другой руки устроили настоящий танец любви на клиторе, а член как поршень двигался в пиздёнке. Настя только охкала, да толкала меня своей попкой. Давненько я такого кайфа не получал.

...