Кро или Я у мамы хороший. Часть 1

В моём сне буря разгоралась всё сильнее..

В первый раз, сквозь пьяный сон до меня дошло, что вроде как, получается, мама в доме, когда она неприлично и зло матерясь — во всяком случае, голос был точно именно её — вытаскивала из моей постели Динку и Вику. Те вяло огрызались, но когда моя мама не в духе, с ней особо не поспоришь. В итоге, в кровати остался один я.

Первая мысль была сожалением. Ночью я славненько покуражился с этими развратными горячими кошечками, жадными до любви и совершенно открытыми до грязных фантазий. И сказать по правде, утром у меня была мысль продолжить наше взаимное веселье с ними.

Хм... С Динкой и Викой я так-то рос с детсадовских штанишек. Кто бы мог подумать, как изменит девчонок в лучшую сторону год в городе в студенческой общаге педагогического училища.

Вторая мысль, всё так же сквозь сон, была уже испугом. Ведь, по идее, как только моя родительница выкинет девчонок из дома, то она непременно возьмётся за меня. А так хотелось спать...

Немного спустя, из пелены сна меня снова вырвало мамино недовольное ворчание в комнате. Она ругала меня. Но почему-то негромко, словно, бубнила себе под нос. Не хотела меня будить?

Это было очень благородно с её стороны. Особенно, если учесть какая картина открылась её взору, когда она переступила порог нашей дачи. Хм... Да уж... Мы с ребятами тут славно покутили на выходные. Сколько народу-то тут было? Двадцать? Тридцать человек? Одним словом пир на весь пир.

Гы... Припомнилось, как пришёл скандалить уже под полночь, из-за громкой музыки и всеобщего пьяного веселья, наш сосед Пётр Иванович, местный поселковый бессменный многолетний участковый и надо добавить человек, пользующийся в посёлке непререкаемым авторитетом в последней инстанции. Правда, в итоге он быстро утихомирился, приняв единственное верное и благоразумное решение в данной ситуации, — если уж не можешь покончить с разгульной бурной вечеринкой, то лучше уж к ней присоединиться, а ещё лучше данное мероприятие возглавить. Где-то через час, уже заявилась скандалить его жена, пытаясь утащить к тому времени уже пьяного в дымину благоверного муженька в семейное гнёздышко.

В общем, вечеринка так-то удалась.

Единственное, что, наверное, я мог бы сказать в своё оправдание, — мама никак не должна была быть здесь сегодня. Она должна была приехать завтра. Я как бы планировал к тому времени все последствия вечеринки благополучно устранить.

Но с другой стороны... Я снова напрягся. А какое сегодня число-то?

Вообще, в этом доме мы уже давно не живём. Изначально, когда-то это был дом родителей моего отца. Мне, помнится, уже лет десять было, как мы с мамой в город перебрались. Но, понятное дело, каждые летние каникулы я проводил здесь (гораздо чаще, чем у родителей мамы), в родном для меня посёлке у моих бабушки и дедушки по папиной линии. Тем более папаша мой, что меня, что своих родителей иной раз годами не радовал своим явлением, весьма занятый собственными исключительно важными делами ну, или мотая очередной срок за эти самые свои исключительно важные дела. От города, где мы с мамой жили вдвоём в нашей квартире, сюда было километров 50, — на электричке чуть больше часа.

Я чувствовал, что мама присела на краешек кровати. Её вздох. Её рука на моей голове. Внутренне я напрягся, ожидая гневной тирады. Но её не последовало.

Искренне благодарный маме за это, я уснул сном мертвецки пьяного человека.

Вообще-то, я не пью. В смысле, что не бухаю. Наоборот, что называется активист, на хорошем счету в деканате, да и первый курс закончил, не как-нибудь, а на отлично. И всё такое, прочее... Ага!

Опять же, ни много, ни мало, я первый пианист студенческого оркестра нашего универа, который наш ректор так лелеет и бдит, лично уделяя своё драгоценное внимание всем репетициям своего детища. Говаривали, в далёкой молодости наш ректор и сам был очень даже хорошим скрипачом и, вроде бы, даже долго колебался какой стезе отдать себя, — музыкальной или научной. В его душе в итоге победила Наука. Но, видимо, часть сердца нашего достопочтенного ректора навсегда осталась принадлежать музыке.

Так, что музыкальная школа тоже пошла мне впрок. Не зря меня мамка, получается, вопреки моему сопротивлению гоняла в музыкалку. Хм... В стенах моего универа принадлежность к университетскому студенческому оркестру давала многие весьма ощутимые бонусы. Правда, приходилось то и дело мотаться по многочисленным конкурсам и фестивалям, на которые ректор неустанно выдвигал своё детище, то бишь наш студенческий ансамбль. Но опять же, помотаться по стране нахаляву с дюжиной своих сверстников в общем делом было весёлым, нежели обременительным.

Тем паче, так уж вышло, что вырвавшись из под материнского крылышка, в универе, я что называется раскрылся. Хм... Если не сказать больше, пошёл вразнос.

Парнем я получился видным. В папашу, что уж тут скрывать. И как всегда тот добавляла при этом моя мамуля, слава богу, что только внешностью. К тому же, с моей врождённой извечной робостью и застенчивостью, а главное приступами паники, бывшими моим сущим проклятием практически на всём протяжении школьного времени, благодаря... хм... усилиям... моей мамы, было покончено. В универе я внезапно ощутил себя, как верно чувствует себя гусеница, когда, наконец, выбравшись из тесного опостылевшего кокона, она с восторженным удивлением внезапно осознаёт, что у неё теперь есть крылья и горизонты окружающего мира теперь поистине безграничны.

...