Возрождение. Часть I и Часть II

Часть I
--------------------------------------------------
–– Катенька, а ты любишь ходить босиком?

–– Ну конечно, папочка, очень люблю. Разве вы не заметили?

Отец залюбовался дочерью. Какая стройная! Точеные голые ножки. Под платьем наверняка ничего нет.

––Доченька, –– сказал отец, –– иди-ка сюда. Как ты относишься к этой новой моде ходить без трусиков?

Девушка зарделась.

–– Папа, мне стыдно обсуждать с вами эти вопросы.

–– Однако, дочь! Скажи: да или нет?

Девушка, немного стыдясь, приподняла подол платья. Под ним действительно ничего не было.

–– Довольны, папаня?

–– Катя, а ты играешь со своей писюшкой?

Девушка решительно опустила платье. Нет, папка просто невыносим! Этому дай, тому дай! Теперь еще и ему.

–– Однако… э… объясни.

–– Что?

–– Ну. Это самое, ты дрочишь?

Катя вздохнула. Опять разврат.

–– Да, папенька. Более того, скажу вам: мне это очень нравится.

–– Катя, а не покажешь ли ты мне, как это делаешь?

–– Что? –– прикинулась дурочкой Катя.

–– Онанируешь.

–– Фу, папа! Да вы пошляк!

–– Пошляк не пошляк, а очень люблю наблюдать. Вот Ксанка с Сашкой постоянно этим занимаются.

Что верно, то верно. Санечка постоянно заголяла свою писю, теребя клитор. Оксана, ходя всегда в похабных шортиках, специально порвала внутренность карманов, дабы дрочить в любой момент. Для Кати это было слишком радикальным решением. Придя домой, она разувалась, бродила по квартире, напевая какие-то песенки, и только по-том, спустя полчаса или более, усаживалась в кресло перед зеркалом трюмо; не переставая напевать загадочно-психоделические песенки тысяча девятьсот восьмидесятых, расставляла ножки и начинала любоваться своей голой пиздой. За этим как-то и застал ее отец, вследствие чего и вышел этот диалог.

–– Катенька… Ну подрочи.

–– Ох, папка! Вы шалун!

–– Катя, ну разве ты не хочешь?

Девушка задумалась. Последний раз она дрочила вчера. Никто на нее не смотрел.

–– Ну ладно, папа. Так и быть. Подрочу уж. А вы, конечно, будете на меня смотреть?

–– Да, моя онанисточка.

Катя призадумалась, сидя на табуретке и водя по полу обнаженными ногами. Похабная история, как ни крути. А, будь что будет!

–– Но, папа, одно условие. Вы ведь маменьке ничего не расскажете?

–– Нет, конечно, моя милая. У нас, к сожалению, не античность, когда было можно все. Только Возрождение, конец пятнадцатого века. А мама ничего не узнает.

–– Правда? –– девушка стала переступать босыми ножками туда-сюда, в письке уже зудело.

–– Знаешь, мы даже хотели назвать тебя иначе. Например, Франческа, –– отец задумался, словно пробуя это имя на вкус. –– Так нет же, мать любит непонятные русские имена. Наверно, Катя, сие как-то повлияло на тебя –– иначе ты бы не дрочила, не так ли?

Катерина была вынуждена согласиться с отцом. Возрождение там, или как –– а пизденушка требовала своего. И требовала настойчиво.

–– А скажи, милая, не ты ли позировала тому чуваку из Да Винчи?

–– Что вы, папа! Честно говоря, был разговор… Он предлагал деньги. Пятнадцать флоринов.

–– Пятнадцать флоринов?!

–– Да, клянусь честью. Пятнадцать и не сантимом меньше.

–– Буею, –– сказал старый мастер и скинул тапки. –– Короче, так. Впереди семнадцатый век –– там эти голланд-цы наваляют так, что слабо не покажется. Чую, Рембрандт этот чой-то соорудит. Да хватит, достало. Лучше я буду пялиться в камин. Что меняется? Ничего не меняется.

Отец бурчал; его воркотня становилась все интимнее, а Кате хотелось все больше помастурбировать, уже без взгяда отца. Катя была возбуждена. Бестыдно задрав платье (маменьки ведь не было), девушка по-быстрому подро-чила. Оргазм не заставил себя ждать. Папа, согретый огнем камина, счастливо посапывал.



Часть II
--------------------------------------------------
Катя любовалась отцом. Ух, и какой же у тебя, надо думать, член. Ебет он им маменьку. А не всем понять. Эх. Такую бы залупу да мне. Наверняка шарообразная головка неплохо бы ввинтилась в этое мое влагалище. О, это бы-ло бы приятно. Папа уснул –– жаль.

Впрочем…

Потрескивание дров настроило деваху на лирический лад. Что с того, что? Катерина застеснялась, как тогда, ко-гда Петроний лишил ее девственности на конюшне. Почему, зачем? Она и сама не знала. Пизда хотела, а не она.

Это умозаключение заставило задуматься Катю. Выходит, она не сама собой командует, а командует ей пизда? Эта мысль не понравилась девушке. Что же выходит, думала она. Моя пизденка сильнее мозгов?

Увы, с ужасом поняла она, да ведь это действительно так!

А и ладно! Буду ебаться.

С этими мыслями Катерина отшвырнула подойник, с коим собиралась подойти к своей Буренке (по-итальянски, впрочем, это имя пишется совсем иначе), вошла в дом, вытерев ноги и прошествовала в спальню. Отец почивал, а матери, как обычно, не было. Она, как всегда, поехала в гости к синьору из Да Винчи пиздеть о том, что будет в веке двадцатом. А то и в двадцать первом. Пифия, блядь. Этот умник тоже хорош. Прорицатель, твою мать.
...