Почти ничего не слышно, кроме щебетания птиц. Издалека доносятся смех, крики и взвизги купающихся подруг. Итак, я стою голый, привязанный, прохладный ветер обдувает мое тело. Понемногу начинаю ловить кайф. Само чувство, что ты беспомощен, не можешь пошевелиться и будешь стоять здесь до тех пор, пока полуголая, с мокрыми волосами и холодной кожей красотка не придет и не освободит тебя – это особое, утонченное наслаждение… Неприятно только, что во рту резиновый шар, он мешает двигать языком, а иногда слюна стекает изо рта. Но и с этим можно смириться. Я свободен даже от чувства стыда. Мне на всё плевать. Иногда у меня даже возникает эрекция, потом снова исчезает. Я жду. Руки и ноги затекают, но терпеть можно. Анжела, ты вспоминаешь обо мне? О, моя Анжела, взгляни на меня, посмотри, на что я пошел ради тебя, что я терплю ради тебя, ради тебя одной…

Девушки возвращаются. На меня они почти не обращают внимания, кроме Кати. Она моложе своих подруг и не имела раньше тяги к садизму: Анжела познакомилась с ней в лесби-клубе, соблазнила и научила многому. Катя совсем обычная девчонка, студентка вуза, но без одежды она тоже смотрится как секс-бомба: большая грудь, аппетитная попка, влажные темные глаза. Она до сих пор немножко стесняется, когда я лижу ей. Сейчас она улыбается мне. Я не могу сделать то же – кляп мешает. Но мой член поднимается, когда я смотрю на её бикини, которое открывает почти всё. Катя улыбается, отворачивается. Потом отходит, и немного погодя возвращается: Анжела разрешила ей освободить меня. Я целую катину руку, а она разрешает мне коснуться губами еще и своей ляжки. Но дальше дело не идет. Лара зовет меня за собой в туалет: я должен помочь ей вытереть задницу. Поскольку туалет допотопный, ей самой неудобно это делать. Пока я подтираю её задний проход, бумажка за бумажкой, успеваю испачкать свои ноги и руки. Когда я выхожу следом за ней, Лара смотрит на меня с отвращением. А я, выполняя приказ за приказом, лишь через полчаса успеваю сбегать на реку и помыться. Вот это – моё купание. Впрочем, дома, на правах шлюхи, я буду лежать в огромной ванне, в мыльной пене, и смогу расслабиться, а пока что впереди главное – порка. Подружки закусывают, я прислуживаю за столом, и уже чувствую растущее возбуждение.

Но мне снова приходиться ждать: девушки решают часа два поспать в большой спальне. Они раздеваются догола, расслабляясь, выставив на всеобщее обозрение свои киски – у одной волосатая, у другой аккуратно подстриженная, у третьей гладко выбритая… Моя задача – отгонять мух. Я делаю это с большой старательностью, и через два часа заметно утомляюсь. Так что девушки после сиесты выглядят свежими и полными сил, а я вымотан и вполне готов для наказания.

Наконец, суд. Обстановку нельзя назвать торжественной, но свою власть надо мной они дают прочувствовать в полной мере. Девушки рассаживаются в креслах. Ни одна из них не одета так, как на порнофотографиях, все они без черных сапог из латекса и прочей атрибутики. Одна из них в трусиках, другая – с обнаженной грудью, а Моя Госпожа – в рубашке и джинсах. Но я испытываю трепет. Я знаю, что мне будет по-настоящему больно.

- Встать, суд идёт!

«Встать» означает, что я должен стать на колени посреди комнаты. К страху добавляется боль в коленях. Руки складываю за спиной. Тем временем они делят роли: Катю с общего согласия, со смехом и шуточками назначают адвокатом. Марина становится прокурором. Анжела берет на себя роль судьи – впрочем, вынести окончательный приговор должны присяжные – Лара и Алла. Претензии же мне предъявляют все по очереди. Алла: недобросовестная уборка у неё в доме при последнем посещении. Лара: не сумел довести её языком для оргазма, из-за этого у неё весь день было плохое настроение. Марина: не подмахивал во время страпона и отказывался лизать её зад после туалета, пока она не пригрозила хлыстом. Катя: не сумел её развлечь, когда ей было скучно. Моя Госпожа насчитала пять мелких провинностей и одно крупное – забылся во время разговора в ресторане и увлекся беседой с красивой девчонкой.

Не буду описывать сам суд и восстанавливать в памяти их речи. Они, понятное дело, прикалывались, но иногда были очень серьезны. Марина потребовала для меня сто двадцать ударов розгами и трех суток туалетного рабства. Об этом я не рассказывал, но вы догадываетесь? Меня приковывают цепью в туалете и я обслуживаю каждую из них: помогаю подмываться, подтираться, вылизываю киску и анус – кому что приходит в красивую голову… На этот раз речь адвоката была удачной: Катя обратила внимание на то, что завтра уже понедельник, они все расстанутся, а держать меня столько времени в туалете только ради Анжелы – это непродуктивно для самой Анжелы, ведь прислуга ей потребуется и в другом месте. В итоге присяжные приговорили меня к сотне розог. Цифра была хороша тем, что легко делилась: каждая из подруг взяла на себя труд дать мне двадцать ударов.

Pages: 1 2 3 4 5