Шестьдесят. Я уже с трудом терплю, но чувствую себя неплохо. Плечи и в особенности задница горят, как огнем. Катя, взяв связку прутьев, смотрит в нерешительности – наверное, моя кожа очень сильно исполосована. «Смелей, Катя» - говорю я. Подружки громко смеются. Катя приступает к работе. Ожоги розог заставляют меня дергаться и скрипеть зубами, но я терплю. Своё внимание сосредотачиваю на Алле, которая встала напротив моей головы и весьма сексапильно проводит языком по приоткрытым губам. В мыслях я признаюсь в любви к Алле, но когда подходит восьмидесятый удар, то слова: «Я люблю тебя, Катя!» произношу уже уверенно. Катя довольна настолько, что последний удар делает почти символическим. Зачем я не сказал этого раньше?

Последние двадцать розог выдает мне Лара. Тут снова не до шуток. Лара любит разнообразие и импровизацию: начинает с ягодиц, затем стегает по бедрам, спускаясь все ниже и ниже, потом с удвоенной энергией переходит на плечи, делает это гораздо сильнее, чем Алла. Моя кожа так истерзана, что я начинаю кричать и умоляю прекратить. Я уже не чувствую возбуждения, у меня темнеет в глазах, мне кажется, что прутья рассекают кожу до крови. Признание в любви, которое я выкрикиваю, как и раньше, чтобы ослабить силу ударов, нисколько не действует. На сотом ударе я почти теряю сознание. С каждым вздохом из меня вырывается протяжный стон, смешанный с рыданием. Я унижен и противен сам себе. А немного погодя понимаю, какое преступление я совершил: ведь я признался в любви поочередно всем подругам Анжелы, изменив таким образом Госпоже четыре раза подряд. Я знаю, что Анжела мне это не скоро простит. Мне придется пройти через большие испытания, прежде чем она снова поверит, что люблю я только её.

Но вот боль постепенно спадает, и я снова ощущаю, как напряжен мой член, просунутый в дыру на скамье. Это лучшие моменты: когда сладостное чувство уже овладевает мной, но боль еще владеет моим телом и обостряет все ощущения. Я должен кончить! Взглядом я прошу одну из девушек помочь мне. Алла понимает, но как будто не решается. Зато Катя меня удивляет: приблизившись, она медленно движется мимо скамейки, так что я успеваю впитать в себя её образ – затем садится на корточки, протягивает руку и касается пальчиками моего члена. Этого достаточно для взрыва. Все возбуждение, что накопилось во мне за день, выплескивается. Мучительное наслаждение длится долго, долго… Спасибо, Катя! Спасибо и вам, девочки, за великолепную порку! Боже мой, ведь я самый счастливый человек на свете! Ведь сколько богатых мужчин платят большие деньги за то, что платная Госпожа ублажает их! А у меня целых пять красавиц, и они делают это со мной совершенно искренне!

Когда меня освобождают, я падаю к ногам Анжелы, понимая, что заслужил её немилость. Анжела ставит свою туфлю мне на голову, заставляя повернуть ее на бок, так что подошва прижимает мне ухо, а каблучок впивается рядом с виском. «Простите, Госпожа» - произношу я. Анжела не отвечает, держит некоторое время ногу на моей голове, потом отходит прочь. Это значит: «Поговорим дома». Это в свою очередь значит, что мне, скорей всего, предстоит унижаться перед нею и просить милости много дней подряд.

Через час мы едем обратно в город. Темнеет. На этот раз я еду не в «Форде» Аллы, а в «Мерседесе» Анжелы; моя Госпожа за рулем, рядом с ней Лара, а я лежу на заднем сиденье, скорчившись так, чтобы лежать на боку. Сидеть я не смогу ещё сутки-двое. Но я испытываю блаженство, и это воскресенье врезается мне в память. Нет, я не в силах уйти от Анжелы. Зачем мне другая жизнь? Мне нравится быть мальчиком для порки, нравится быть шлюхой. А успех, карьера – это всё мелочи, когда у тебя есть крутой секс!



Продолжение следует.

Pages: 1 2 3 4 5