Волчица и верблюжонок

- Тогда ещё попробуем.

- Как прикажешь, - вздохнул я.

- Умница ты моя сладкая, - заулыбалась она и, передвинув руки в сторону ближе к основанию члена, стала снова мять мой член, и всё так же медленно с небольшими перерывами.

Как ни странно, но хотя мой член и ломило в области перелома, но он возбудился ещё сильнее и стоял как каменный, так что ей было легко гнуть его в разные стороны, а спустя минут десять она решилась и снова согнула мой член и свернув его пополам, сжала со всей силы, и я услышал новый хруст и ощутил боль. Но вместе с болью подкатила сладостная истома и мощная струя спермы выстрелила из моего члена и, ударив вверх, подлетела чуть ли не к потолку. Как ни удивительно, но одновременно с хрустом моего члена кончила и мамочка-госпожа, хотя рука у меня скользила по ее члену весьма недолго. То есть она была так возбуждена, что ей хватило нескольких минут.

Правда, вслед за этим член у меня обмяк и повис, начав синеть и опухать. Но заживало на мне очень быстро, как на собаке, так что опухоль спала всего за каких-то пару дней, а синяки за неделю. В местах переломов образовались какие-то наросты или хрящики, но они мне ничуть не мешали. И через неделю мамочка-госпожа, которой чертовски понравилось переламывать мой член, и она хотела это повторить снова и как можно быстрее, вновь приступила к повторной процедуре.

На сей раз двумя разами не обошлось. Вначале она, тяжело дыша, перегнула член в сторону и согнула. Отчетливый хруст раздался по всей комнате. Я, не выдержав, ойкнул от боли. Но хотя мамочка-госпожа слышала мой короткий стон, она предпочла сделать вид, что не замечает, будто мне больно, ибо не хотела, чтоб я попросил её больше не делать надо мной такого ещё раз. И потому, когда она затуманенными от блаженства глазами посмотрела на меня, я не стал её ни о чем просить а, напротив, натужно улыбнулся ей, дав тем самым согласие на следующий перелом, чем она воспользовалась.

На ощупь найдя место, где нет перелома, она снова принялась гнуть мой член и, согнув его, стала сдавливать. Я, стиснув зубы, делал вид, что мне хорошо. Она, все также счастливо улыбаясь и поглядывая на меня, продолжала гнуть ещё пуще. А вскоре я почувствовал и услышал очередной хруст. Мамочка-госпожа снова переломила мой член.

Бросив незаметный взгляд в её сторону, я увидел на её лице сияющую улыбку от удовольствия и понял, что она очень довольна как ситуацией, так и моим послушанием и терпением. Ее всё происходящее настолько устраивало, что она окончательно расслабилась и снова занялась моим возбуждённым членом. Она снова стала гнуть и ломать мой член в другом месте и быстро переломила его в очередной раз и я опять услышал хруст и почуял боль, а сразу вслед за этим сладкую истому и бурно кончил. Причем вновь вместе с нею.

Потом, еще через неделю, она так разошлась, что сгибала и складывала мой член пополам каждые три минуты и всякий раз мы с ней слышали лёгкое похрустывание. И так она продолжала до тех пор, пока похрустывание не прекратилось и член не обмяк. Я же под конец кусал губы от боли, но как остановить мою ненаглядную мамочку-госпожу, которая за час до этого еще раз с простодушной улыбкой созналась мне, как сильно ей нравится ломать мой член. Да я и сам не раз наблюдал, как она блаженно улыбается, когда перегибает член и раздаётся его лёгкий хруст. А она от избытка чувств не просто ловко ломала мой член, но и потом, сложив его вдвое, со всей силы сдавливала его своими сильными и крепкими толстыми пальцами, как бы выжимая из него всё, что только можно. И я продолжал сдерживать себя и не стонать. К тому же мне помогала блаженная истома.

Последующие процедуры не отличались особым разнообразием. В течение часа, вначале старательно помочившись мне в рот, а затем кончив в него же, мамочка-госпожа со всем тщением и азартом снова и снова демонстрировала своё умение ломать мне член. Она бесцеремонно мяла его в разных местах, затем перегибала его, складывая чуть ли не пополам, и каждые пять минут я слышал хруст хладнокровно сломанного ею члена. Я возбуждался и, видя её сияющие глаза и радостный взгляд, позволял делать мамочке-госпоже со мной всё, что она хочет, разрешая это своим молчаливым согласием и не делая ей ни малейших замечаний, когда она ломала мне член. Разве что иногда постанывал, но ей это не мешало, даже нравилось, судя по её учащаемуся в такие секунды хриплому дыханию и блаженной улыбке, блуждающей на ее раскрасневшемся от азарта лице.

И она, пользуясь моей покорностью и не боясь причинить мне боль, продолжала все азартнее и азартнее мять и гнуть мой член, ломая его и чуть ли не переламывая вовсе. То она сворачивала его вдвое и сдавливала, то выжимала как тряпку, то вообще тянула его и потом резко выкручивала, как кусок ткани, а уж хруст при этом наверное можно было услышать метрах в десяти.

А во время недельных перерывов, когда мамочка-госпожа не ломала мне член, она мучила меня иначе. Тогда доставалось моим яйцам. Она постоянно крепко сжимала их, тиская в своей сильной руке, а то перекатывая их между пальцев или сдавливая вместе. Я чувствовал лёгкую ноющую ломоту, но когда она старательно давила в кулаке мои яйца, остановить ее не пытался,. Разве что постанывал, но и тут, как ни странно, ухитрялся настолько возбудиться, что всякий раз кончал, после чего она вновь забиралась на меня и, вдавив в меня свой огромный живот с пупком, в очередной раз загружала свой член в мою попу на всю глубину.

...