Волчица и верблюжонок

- Так ты… согласен и на это?! - пораженно уставившись на меня, спрашивает мамочка-госпожа.

- Я же твой раб, - улыбаюсь я. - Как я могу противиться своей госпоже? Вот только наверное оно будет сильно больно?

- Ну что ты, - успокаивает меня мамочка-госпожа. - Вначале я стану потихоньку прокусывать твой пах и пить твою кровь. Понемногу, чтобы растянуть новое наслаждение. И лишь когда выпью ее очень много и ее в тебе совсем не останется, а ты сам потеряешь сознание и отключишься, я займусь тобой основательно.

Я охаю. Оказывается, я ошибся и мамочке-госпоже будет приятно. И она подтверждает мою мысль, шепча мне на ухо:

- Это будет таким необыкновенным наслаждением, которого я никогда не испытывала. Так ты правда согласен?

- Да, - блаженно стону я, ибо ее пальцы как раз в этот миг добиваются своего и я кончаю.

С тех пор наши ночные разговоры неизбежно сводятся к одному - я спрашиваю, а мамочка-госпожа откровенно рассказывает, при этом неизменно теребя своими пухлыми ловкими пальцами мой писюн, что она будет делать дальше с моим тельцем.

- Ты помнишь, как сладенько ублажал тебя наш Трезор?

Еще бы мне не помнить. Именно после того, как мамочка-госпожа назначила меня своим рабом, она через три дня и ввела в дом Трезора - крупную псину, обычно сидевшую в будке подле ее дома.

- Делиться с тобой ни с кем не хочу, - объявила мамочка-госпожа, - но хочу посмотреть, как тебя трахает кто-то другой помимо меня. Или нет - мы с ним займемся тобой вместе. Давай-ка, насаживайся ротиком, - и она отодвинула полы халата. Оказывается, мамочка-госпожа была уже без панталон и передо мной предстал во всей своей красе ее большой тугой, налитой жизненными соками живот с пупком как копье, и начавший набухать член.

Я прильнул к нему и ощутил, как сзади, раздвинув мордой мои ноги, Трезор буквально воткнулся носом в мою промежность, выставленную в такой позе как напоказ. Что-то влажное, теплое и шершавое прошлось по моей попке и скрылось между ягодиц. Одновременно с этим передние лапы Трезора уперлись в мои лопатки, а что-то большое и горячее уперлось в мой анус. В следующее мгновение я был нанизан на его кол как на вертел.

Мне показалось, что меня проткнули насквозь. И в тот момент когда эта живая пика уперлась в мой кишечник, я почувствовал, что это уже не пика, а трость с большим набалдашником на конце. Я не пытался избавится от этого предмета, потому что этого хотела моя мамочка-госпожа, но признаюсь, было тяжко. Правда, когда скорость толчков Трезора увеличилась, мне начало казаться, что шишка на конце его прибора не такая уж и большая.

Долбила меня псина быстро и глубоко. Я мог только мычать. Но мамочка-госпожа меня не обманула - кончила она очень быстро, всего на пару секунд позже Трезора и фонтан горячей спермы заполнил меня на сей раз почти одновременно с двух сторон. Значит, это новое наслаждение и впрямь пришлось ей по душе. С тех пор она частенько, не проходило и трех дней, устраивала эту забаву….

- Так вот когда я стану тебя потрошить, как свиноматку, первым делом я вспорю твое пузцо. Кишочки твои вкусненькие я вытащу из твоего животика и отдам собачке. Пускай Трезорушка поест твоих потрошков, ведь он тоже заслужил, чтоб немного полакомиться тобой.

- Пускай, - безвольно шепчу я, млея под ее пальцами, витруозно теребящими мой писюн.

- Головку твою я отрежу и брошу в отхожее место. Тебе же нравится пить мою мочу и вылизывать мой кал, и там будет для нее раздолье, - все тем же хриплым шепотом сладострастно дыша продолжает она.

- Да, - покорно соглашаюсь я.

- Ну а дальше стану тебя не спеша разделывать, как того поросеночка, которого я забила два месяца назад. Ножки с ручками у тебя хоть и худоваты, но на холодец сгодятся. Ребрышки у тебя выломаю и в супчик закину. Вкусненький будет, наваристый, прелесть. Ну а попка твоя сладенькая на жаркое пойдет. Или тоже в супчик. Жаль мала она у тебя, надолго мне не хватит, зато мясцо молоденькое, нежное, во рту так и тает, так и тает.

- А остальное?

- Ты про сердце, легкие, почки, да селезёночку с печеночкой? Само собой, я все это у тебя вырежу. Вот уж наемся вкуснятинки вволю. Но первым делом откушу тебе твои яички. Это будет как бы мой десерт. И станем мы с тобой единым телом. Ни я тебя, ни ты меня не покинем друг дружку до самой моей смерти.

- Но ты же пойдешь какать, - возражаю я.

- Ну и что. Ничего страшного. Главное - жизненные силы твои во мне навечно останутся. Ну и соки тоже - я кровь имею ввиду.

- И когда ты хочешь начинать?

Мамочка-госпожа мрачнеет.

- Ты же не хочешь, чтоб твою любимую ненаглядную госпожу посадили за это в тюрьму? А ведь непременно посадят, хотя ты согласен, а значит, все произойдет добровольно.

- А как тогда быть?

- Надо сделать твое исчезновение правдоподобным, - и мамочка-госпожа, ласково сунув ладонь поглубже в мою попку, упрекает: - А ты даже не хочешь об этом подумать. Все я да я. А у меня уж мочи нет, так сильно хочется тобой полакомиться, раз ты согласен.

...