Волчица и верблюжонок

- Я подумаю, - обещаю я.

О-о, как я был счастлив, когда всего через день мне действительно удалось придумать. Все дело в письме, которое я напишу, а мамочка-госпожа бросит в другом городе в почтовый ящик дня через три после моего исчезновения. А в нем я напишу, что прошу у нее прощения. Мол, испугался, что не отпустит, вот и не предупредил о том, что меня пригласил к себе в гости один очень хороший дяденька. Он обещал меня покатать на настоящем пароходе, самолете, отвести в ресторан и даже свозить в Диснейленд. Но я скоро, буквально через неделю, вернусь обратно, так что волноваться не надо.

Выслушав меня, мамочка-госпожа впивается в меня таким протяжным поцелуем, что у меня вновь перехватывает дыхание.

- До вечера напишешь? - спрашивает она.

- Постараюсь.

- А и завтра напишешь, тоже ничего страшного, - отмахивается мамочка-госпожа.- С последней забавой спешить ни к чему, - и хрипло добавляет, - я не меньше недели из тебя кровь сосать стану.

Первая ночь. Мы стоим возле постеленной на полу простыни - чтобы не запачкать матрасик, мама решила, чтобы все происходило на полу, накинув простынь на клеенку. Все-таки какая же она у меня умная и предусмотрительная! Мамочка-госпожа нежно обнимает меня за плечи и начинает хриплым шепотом рассказывать, что ей недавно довелось прочитать в одной исторической книжке про саков (жил когда-то такой степной народ) короткий рассказ про верблюда. Мол, когда волк подходит к нему и, подпрыгнув, вцепляется в его шерсть, свисающую с длинного горла, после чего повисает на ней всем телом, таща вниз, тот, не сопротивляясь, покорно становится на колени и ложится. Добившись своего, волк деловито и неторопливо обходит вокруг лежащего верблюда, примеряясь поудобнее. А затем, выбрав местечко повкуснее, припадает к нему и, вонзив туда свои острые зубы, хладнокровно начинает его терзать. Верблюд в это время жалобно мычит и стонет от боли, но подняться на ноги даже не пытается, оставаясь покорно лежать и терпеть, как его заживо пожирают.

Я хлопаю глазами, не понимая, а мамочка-госпожа, все так же хрипло шепча, сообщает, что это будет наша последняя игра. Я стану ее маленьким покорным верблюжонком, а она - голодной волчицей.

- Ну что, поиграем, верблюжонок?

Судя по тому как прерывается ее окончательно охрипший голос, я понимаю, насколько это игра представляется ей увлекательной. Белки ее глаз уже в кровавых прожилках. Боже, как же она возбуждена. Я так рад за нее. И зачем вообще спрашивать. Неужто я посмею разочаровать свою горячо любимую мамочку-госпожу.

- Да, моя волчица, - покорно отвечаю я.

Она немедленно припадает к моим губам, запуская в рот свой жадный язык. Целует так страстно, что у меня захватывает дыхание. Затем она властно давит мне на плечи, опуская на колени, а потом валит на пол. Положив меня, мамочка-госпожа, полностью голая, со вздувшимся и торчащим вертикально членом, неторопливо обходит вокруг меня, и я подмечаю тонкую струйку слюны в уголке ее рта.

Я в восторге. «Надо же как ее возбудила новая забава!» - радостно думаю я.

Она наваливается на меня, воткнув свой железный жилистый член мне в горло и принимается неторопливо облизывать мой пах, выбирая местечко. Пухлые пальчики привычно ласкают мой писюн. Я ласково вожу пальцами по ее толстой спине и мясистым бокам, добавляя госпоже еще толику удовольствия.

Кончает она очень быстро и я пугаюсь, что она откажется от своей забавы, но мамочка-госпожа продолжает неподвижно лежать на мне, не вынимая из моего рта свой опавший член и все так же нежно урча продолжает вылизывать мой животик. Наконец хуй ее вновь набухает и одновременно с этим ее зубки, выбрав у меня самое лакомое местечко, все сильнее сдавливают его, как бы пробуя на ощупь. Её хуй у меня во рту словно железный, когда мамочка-госпожа наконец-то впивается в мой пах своими острыми зубками.

Кстати, я напрасно переживал, что будет больно. Когда мамочка-госпожа в первый раз пихала свой член в мою попку, было куда больнее, а тут…. Я стону, но больше от неожиданности, да и по игре так положено, а мамочка-госпожа быстро-быстро (и правда словно волчица), лижет языком прокушенное местечко, лакая мою кровь. Что бы ей было еще приятнее, я перемещаю свои руки с ее мясистых боков и с нежностью легонько прижимаю к своему паху ее голову, ласково поглаживая ее. Позже, когда мамочка-госпожа, содрогаясь всем телом, вновь кончает мне в горло и прекращает свою новую забаву, она аккуратно заливает укус перекисью водорода и залепляет его пластырем.

На следующий день ближе к вечеру я переписал на беловик письмо и отдал мамочке. Та, прочитав, сразу хрипло задышала и велела дату не ставить, а просто заклеить его в конверт. И сразу же, едва я все это сделал, она принялась торопливо раздеваться. Я понял, что пора и тоже разделся.

Рассказывать ни к чему - и вторая и последующие ночи прошли точно так же. А на седьмую - я к тому времени изрядно ослабел, даже до туалета добирался с трудом, сильно шатало и кружилась голова - мамочка-госпожа меня предупредила, что сегодня скорее всего не выдержит и будет пить вволю. Мол, пора уже - все равно я почти никакой, к тому же она сама не ощущает такого, как в первый раз. Вроде все отлично, но той остроты не чувствуется, а дальше будет еще хуже.

...